Приложение
Печаль
Откроем для себя эту страсть. По большей части мы не замечаем ее проявлений, поэтому и не обращаем внимания на ее присутствие и развитие. Нередко печаль путают с унынием и не могут разделить их. Что это значит? Если говорить о болезнях тела, то будет понятнее: нельзя вылечиться, применяя лекарства, необходимые для противодействия другой болезни. Если врач неправильно поставил диагноз, то и лечение назначит несоответствующее. Следствием этого будет дальнейшее прогрессирование болезни и перегрузка, а то и надрыв других органов. Наверное, читатель наслышан о таких происшествиях, когда, бывает, больного «залечивают», то есть лечат не то, что необходимо. Подобно тому и в душе человека: страсти нужно знать точно и методы борьбы с ними употреблять соответствующие. Страсть, оставленная без борьбы, утянет душу в ад: «Пребывание в смертном грехе, пребывание в порабощении у страсти есть условие погибели вечной»[1]. Так у нас и бывает: не блудим, не воруем, не убиваем, не проклинаем, но печаль за грех не считаем, поэтому помыслы и чувства этой страсти беспрепятственно срабатывают в течение дня десятками и сотнями случаев. Вроде бы такой незначительный грешок подобен песчинке, но если не замечать и не каяться тут же, то за месяц накопится целый мешок песка, что по весу будет соответствовать тяжелому камню. Так бесы и топят нас, плывущих по морю житейскому: что камень привяжи на шею пловцу, что мешок песка ему на спину надень — одинаково утянет на дно.
К сожалению, не дается точного разделения страстей печали и уныния в «Полном церковнославянском словаре» протоиерея Григория Дьяченко. Посмотрим определения: 1) «печаль — это скорбь, уныние, забота, попечение, посупление лица, приникновение, склонность к земному»; 2) «уныние — это удрученное состояние духа, беспечность, бездействие в деле спасения». Из подчеркнутого видно, что печаль прямо называется унынием, а в определении уныния стоит явная характеристика печали. Так точный диагноз болезни не поставишь! Как тогда лечить? Никакой путаницы не останется, если в приведенных из словаря определениях убрать подчеркнутые места, тогда печаль станет печалью, а уныние — унынием: произойдет, наконец, четкое разделение, которое для нас так необходимо. Итак, печаль — это скорбь, забота, переживание от привязанности к земному, когда человек что-то имел и лишился этого, когда хотим что-то иметь, но не можем, когда у других есть, а у нас нет, когда не сбываются наши планы и мечты, — все это печаль греховная (бывает и печаль по Богу, благочестивая, но об этом чуть позже). А уныние — это беспечность и бездействие в деле спасения, то есть ничегонеделание для спасения. Пребывающий в страсти уныния может развлекаться, шутить, смеяться, смотреть телевизор, болтать по телефону, «сидеть» в Интернете, путешествовать, любить компании, застолья, пикники и прочее, — все эти занятия отвлекают от спасения, заполняют ум и сердце человека земными удовольствиями и не оставляют места для духовного. Вот теперь между страстями видна четкая граница, так их спутать уже невозможно.
Но вернемся к предложенной теме. Печаль кажется нам незначительной страстью, не такой опасной, как, например, гнев или блуд. Так ли это? Посмотрим на житейском примере: соседи сверху могут нечаянно затопить нашу квартиру — при этом пострадает и мебель, и одежда. Хотя маленькую моль и не сравнишь с грандиозным потопом, но она также приводит одежду в негодность, а личинки жука-короеда изъедают древесину, делая ее непригодной для строительства. Таким же образом действует и печаль, изъедающая сердце человека, делая его неспособным принять и удержать Дух Святой подобно тому, как в дырявой емкости не удержится жидкость. Вот как говорит о печали святой Иоанн Кассиан: «Если желаем законно трудиться в подвигах духовной брани, то с неменьшим вниманием должны врачевать и эту болезнь. Ибо как моль в одежде и червь в дереве: так печаль повреждает сердце человека
(Притч. 25, 21), — как ясно и определенно выразил силу этой зловредной и пагубной страсти Божественный Дух. Как одежда, изъеденная молью, не имеет уже никакой цены и не гожа более на честное употребление и как дерево, червями источенное, уже не может быть использовано на постройку или украшение какого-нибудь здания, хотя бы и посредственного, но заслуживает быть отложенным на сожжение огнем — так и душа, пожираемая угрызениями всесокрушительнейшей печали, не гожа уже бывает… для построения и украшения того духовного храма, основания которого положил Павел, премудрый архитектор, говоря: Вы храм Божий и Дух Божий живет в вас (1 Кор. 3, 16)»[2]. Выходит, что имеющий в себе страсть печали уже не может быть храмом Святого Духа. Печаль оскорбляет Бога, и Он удаляется от человека, хотя понять и заметить это совсем не просто. Оставшись без помощи Божией, человек уже не может противиться бесам и впадает в крайнюю форму этой страсти — в отчаяние, уподобляясь Каину и Иуде: «Она-то [печаль] ни Каину не дала покаяться после брато-убийства, ни Иуде не попустила после предательства взыскать средств удовлетворения, а увлекла его, через внушенное ею отчаяние, к удавлению»[3].
Чтобы понять, каким образом печаль удаляет человека от Бога, посмотрим в «Словаре» протоиерея Григория Дьяченко значение слова «чаяние»: «Чаяние — это ожидание, предположение, надежда». Отсюда следует, что отчаяние,
как противоположность чаянию, есть потеря надежды. Таким образом, печаль, крайняя форма которой есть отчаяние, уничтожает надежду на Бога, и, наоборот, надеждой на Господа уничтожается печаль. Апостол Павел говорит о трех главных добродетелях: вере, надежде и любви, главная из которых — любовь (см.: 1 Кор. 13, 13). Развитие их идет последовательно: надежда рождается от крепкой веры; если вера слаба, то надежда еще отсутствует. В нашем рассуждении о печали, убивающей надежду и доводящей до отчаяния, надо сказать так: надежда умирает потому, что ослабевает вера, а без веры человека Бог действовать не может, поэтому впавший в печаль и лишается помощи Божией. Если наша печаль, к которой мы так невнимательны, не доводит нас пока до удавления, подобно Иуде, то уж точно удаляет нас от покаяния, подобно Каину. Разве можно ее считать малозначительной и безвредной? Об этом и предупреждает апостол Павел: Печаль мирская производит смерть
(2 Кор. 7, 10). В первую очередь — смерть души, то есть удаление от души Святого Духа, Который есть Источник вечной жизни. Оставшись без Бога, впадаем в состояние вечной смерти, становимся добычей бесов. Если не поспешить реанимировать душу покаянием с надеждой, то печаль перей-дет в отчаяние и будет изъедать даже тело — бессилием и болезнями, установить причину которых врачам бывает иногда невозможно. Преподобный Нил Синайский говорит: «Печаль бывает болезнью души и тела; душу берет она пленницей, а плоть иссушает, оставляя на месте»[4]. Итак, от печали происходит смерть души и тела. Не будем беспечны!
Рассмотрим, была ли печаль, как естественное свойство человеческого духа, сразу заложена Творцом и как она проявлялась в непорочном состоянии первых людей. Апостол Павел называет ее печалью по Богу (см.: 2 Кор.7, 10), то есть стремление к Богу, поиск Бога, желание Бога. Вполне понятно, почему это свойство благочестивой печали было необходимо человеку. Ведь Бог есть Источник жизни, благости и любви, и, только из этого Источника почерпая, человек мог быть действительно счастлив, свободен, совершенствуясь вплоть до обожения (таково предназначение человека). Объясним, как действовала печаль по Богу (желание постигать Бога), на нескольких простых примерах.
Младенец, неспособный обеспечить свое существование, нуждается в матери и при всякой необходимости выражает свою «печаль по маме» криком, порой очень громким и длительным, пока мать, наконец, оставив другие дела и заботы, не удовлетворит его нужду. Так и человек, являясь творением Божиим, не имея в себе самосущности и самодостаточности, непременно должен искать своего Творца для своего же блага — для этого и имеет свойство печали по Богу.
Естественная печаль действует и в матери, вынужденной поместить ребенка в больницу на лечение. Она стремится к своему чаду, хотела бы быть с ним, проявлять свою заботу и внимание, постоянно думает о нем, переживает и печалится о его состоянии. Печаль по детям, не переходящая в греховные формы, является вполне естественной для родителей и является благом, объединяющим семью.
Подобным образом действовала благочестивая печаль и в безгрешном Адаме — как желание всегда прилепляться к своему Творцу. Если бы Адам на какое-то время прекратил общение с Богом, то печаль сработала бы естественным образом и вновь увлекла ум к Богу. Почему так? Потому что кто не собирает со Мною, тот расточает, — говорит Господь (Мф. 12, 30), а когда расточается имеющееся, то естественно об этом попечалиться, чтобы вновь пополнить запасы.
Могло ли естественное свойство печали, заложенное Творцом в дух человека, развернуться из благочестивого состояния в греховное? Ответ на этот вопрос кроется в даре свободы, которым Создатель наделил Свои творения. Сначала Денница, рассмотрев свои качества, дарованные Творцом, превознесся умом и опечалился тем, что не достает еще одного — равенства Самому Творцу. Захотев удовлетворить своему желанию (насытить возникшую греховную печаль), он пошел на страшный трагический шаг. Так свойство печали, при неправильном пользовании даром свободы, погубило светлого архангела: благочестивая печаль по Богу вдруг превратилась свободным действием личности в греховную печаль о неравенстве. Денница, мечтая стать равным Богу, отрекся от своего Создателя и превратился в сатану, лишившись Божественной благодати. Потеряв всякую способность к добру, он не может и покаяться, поэтому ему навеки уготована геенна огненная.
Посмотрим внимательно, не сыграла ли печаль свою коварную роль и в погублении первых людей, а значит, и всего человеческого рода. Сатана, используя ложь, заставил наших прародителей опечалиться о том, что они до сих пор еще не обожились. Предлагая вкусить запрещенный плод, то есть нарушить заповедь Творца, враг обещал: Будете как боги (Быт. 3, 5), значит, и печаль немедленно пройдет. Таким образом, то же самое свойство печали, первоначально бывшее в благочестивом состоянии (печаль по Богу), развернулось в печаль греховную, возбудившую желание немедленного обожения «воровским» способом, — и люди согрешили. Вот так малая и незначительная, как кажется на первый взгляд, страсть печали погубила человеческий род. Можно ли оставаться к ней безразличными? Можно ли попускать ей свободно действовать, разъедая душу и тело, делая нас непригодными для пребывания Духа Святого, отлучая нас от Бога?
Откуда берется в нас греховная печаль — печаль мирская, производящая смерть (см.: 2 Кор. 7, 10), что является для нее причиной, благоприятной почвой, на которой она удобно произрастает? Послушаем преподобного Нила Синайского: «Плененный варварами заковывается в железа, а пленник страстей связывается печалью. Не имеет силы печаль, когда нет других страстей, как и узы не вяжут, когда нет связующих. Связанный печалью побежден страстями и в обличение своего поражения носит узы, потому что печаль бывает следствием неудовлетворения самолюбивого пожелания, а пожелание такое сопряжено со всякою страстью»[5]. Приведем несколько простых примеров из жизни, чтобы увидеть рождение печали от неудовлетворенности других страстей (страстных пожеланий).
1. В связи с обстоятельствами человек не может оставить рабочее место, чтобы вовремя сходить на обед. Придя в столовую позже обычного, он может поесть только перловую кашу (больше ничего не осталось), — тут же возникает печаль от неудовлетворенности обедом.
2. Люди, привыкшие к мороженому, во время поста по-настоящему скорбят оттого, что нельзя съесть любимое лакомство. Печаль особенно срабатывает тогда, когда они видят этот продукт в магазине или в руках других людей, с удовольствием его употребляющих. В таких случаях мороженое порой «вкушается» даже во сне.
3. Верующие люди, не победившие еще блудную страсть, глубоко печалятся в связи с началом поста, потому что необходимо воздержание на длительное время.
4. В некоторых случаях прихожане отказываются от регулярного еженедельного причащения из-за печали, возникающей при необходимости воздерживаться от семейных отношений в выходные дни.
5. Печаль начинает «давить» человека, мечтающего о хорошей машине, когда он увлеченно рассматривает журналы с картинками интересующих его авто.
6. В связи с понижением заработной платы по причине экономического кризиса сразу срабатывает печаль от задетой страсти среб-ролюбия (если хотя бы случится задержка зарплаты, то печаль тоже проявится).
7. После случившегося спора, бывает, «давит» печаль оттого, что не удалось все высказать оппоненту.
8. При воспоминании старой обиды возникает печаль от невозможности «взять реванш».
9. «Иногда же без всяких наличных причин, могших ввергнуть нас в эту пропасть, по воздействию лукавого врага внезапно схватывает нас такая прискорбность, что мы не бываем в состоянии принять с обычною приветливостью посещение даже самых дорогих и нужных нам лиц, и, что бы ни было ими сказано в разговоре, почитается тогда нами неуместным и лишним и не дается им никакого ответа по причине преисполнения всех изгибов сердца нашего желчною горечью»[6]. Из этого высказывания видно, что печаль может действовать и сама по себе, не находя никакой причины в других страстях.
10. Одна прихожанка рассказывала, что по временам (примерно один раз в неделю) она вынуждена удаляться от всех домашних, закрываясь у себя в комнате, и плакать по два часа от сильной беспричинной тоски. Все это происходило с нею с двенадцатилетнего возраста, считалось делом безвредным и безобидным до тех пор, пока она не узнала, что это является грехом, побороть который оказалось совсем не просто. Так в человеке действовала врожденная (доставшаяся по наследству) страсть печали, которая, естественно, возникала и по всяким пустякам, сильно мешая в жизни.
11. Глубокое огорчение возникает у человека, привыкшего убивать время за компьютером, если по какой-то причине его «друг» перестанет работать. От возникшей тоски трудно будет найти себе место.
12. «Давит тоска» и тех, кто пропустил очередную серию любимой мыльной оперы, как будто сорвалась встреча с самыми дорогими и близкими сердцу людьми.
13. Печаль точит сердце спортсмена, не получившего призовое место, о котором он так мечтал.
14. Печаль мучит тщеславного, если похвала досталась не ему, а другому.
15. Мрачное настроение бывает у человека, мнение которого отвергли. Особенно трудно переносить это тогда, когда все происходило в присутствии знакомых людей — это воспринимается как позор, ущемленное самолюбие, что для печали становится пригодной почвой.
16. Если мы наметили какое-то дело, долго его «вынашивали», в мечтаниях привязались к нему, рассказывали другим о наших планах, то обязательно постигнет печаль, если дело провалится. Будет очень горько от неисполнившейся своей воли — своеволия.
Приведено шестнадцать примеров действия печали, и страстей существует восемь (чревоугодие, блуд, сребролюбие, гнев, печаль, уныние, тщеславие и гордость), таким образом, по два примера на каждый источник (страсть): в первом и втором случае печаль родилась от неудовлетворенной страсти чревоугодия; в третьем и четвертом — от блуда и так далее. На этих примерах нетрудно догадаться, что каждому нереализованному проявлению страсти может сопутствовать печаль. А сколько таких случаев бывает ежедневно? Кто их считает? Ведь страсти, опутавшие душу, проявляются непрерывно: не в делах, так в словах, мыслях и чувствах. Каждое действие страсти, оказавшееся неисполненным, вызывает печаль. Значит, если не произошел прямой грех, то сработает хотя бы другой вид греха — печаль, и диавол опять выигрывает, ведь мы чаще всего не обращаем внимание на чувства тоски, огорчения, сожаления, когда что-нибудь происходит в жизни не так, как мы хотим. Так и накапливается множество мелких грешков — песчинок, которые отравляют душу и разлучают нас с Богом.
Что же делать? Как победить печаль? Обратимся еще раз к преподобному Нилу Синайскому: «Кто победил пожелания, тот победил страсти, тем не овладеет печаль»[7]. О каких пожеланиях говорит преподобный Нил? Конечно, о греховных, исходящих от страстей. Именно через страсти диавол управляет нами, разжигая в сердце желания, противоречащие заповедям Христовым. В этом случае наша воля подчиняется воле злого духа и становится фактически уже не нашей собственной, а бесовской. Враг действует так тонко и неприметно, что его бесовское желание нам представляется нашим собственным, поэтому мы его охотно принимаем и исполняем. Проверить возникшее влечение сердца на соответствие Евангельским заповедям или не успеваем, или не умеем, потому что заповеди чаще всего просто не помним, так как ум перегружен всякой всячиной, да и упражняться в делах духовных всегда не хватает времени.
Как же научиться согласовывать свою волю с Божественной волей, чтобы исключить греховные пожелания, тогда и страсти можно будет победить, а вместе с этим и печаль овладевать нами не сможет. Но прежде чем согласовывать, надо знать ее — Божью волю. Как же ее определять — святую, спасительную волю Господа?
Как определить Божью волю?
Такой вопрос задают многие христиане, искренне желающие вечной жизни. За разъяснением обратимся к книге «Илиотропион», написанной святителем Иоанном (Максимовичем), митрополитом Тобольским и Сибирским. Вот что говорит святитель Иоанн: «Как воин обязан быть во всем послушным своему командиру, следовать его примеру и быть готовым исполнить каждое его приказание, так, всеконечно, каждый истинный христианин должен во всю жизнь свою находиться как бы под рукою и под словом Божиим. Все то, что угодно Богу сделать с нами, к чему Он нас предназначит, что повелит, — во всем том мы должны беспрекословно повиноваться Его святейшей воле. Да будет у всех нас, христиан, единственный ответ на звание, обращенное к нам Богом: Вот, иду; [как ] в свитке книжном (в Святом Писании) написано о Мне (речь идет о Христе Спасителе); Я желаю исполнить волю Твою, Боже Мой, и закон Твой у Меня в сердце, в памяти, в разуме, в воле моей (Пс. 39, 8–9). Да скажет каждый из нас по примеру нашего Спасителя: “Воля Твоя, о Боже, лучше для меня всех приказаний, исполнение мною оной — величайшее для меня благо!”…
Вопросу о том, каким способом можем мы познавать волю Божию во всяких делах, удовлетворит то, если мы здесь укажем на некоторые установления или положения, через которые удобно открывается воля Божия; назовем их для краткости заповедями»[8].
ЗАПОВЕДЬ ПЕРВАЯ: «Все то, что отвлекает нас от Бога, — противно воле Божией, все же, что приводит нас к Богу, — согласно с волей Божией». Как часто нынешнему христианину приходится выбирать: смотреть сериал, болтать по телефону, «сидеть» в Интернете или читать духовную литературу. Развлечения, конечно, приятны для страстей и притягивают нас к себе, как магнит железо, но одновременно они отвлекают нас от Бога. В результате вместо насыщения голодной души правдой Божьей мы заполняем ее разнообразным духовным мусором, отравляем ум и сердце ядовитыми грехами, упражняемся в страстях и сближаемся (точнее сказать, сродняемся) с диаволом, развиваем в себе его образ. Каждый раз, когда мы решаем, чем занять свое свободное время, мы делаем выбор между Богом и сатаной, между вечной жизнью и вечной смертью.
После рабочего дня многие любят «утешить» себя спиртным (в последние годы очень активно употребляется пиво, которое по ошибке считается безвредным напитком). Как после этого исполняется вечернее правило? Христианин, находящийся в состоянии «пивного расслабления», или совсем не молится вечерними молитвами, или сокращает правило, исполняя его лениво и невнимательно. Какая при этом польза для души? Не оскорбляет ли такая молитва Господа? Приближает ли нас пиво к Богу?
Таким же образом мы должны оценить все свои дела: все, что отвлекает от Бога, надо возненавидеть и прекратить, а то, что приближает к Богу, заставить себя делать, прося помощи у Господа.
ЗАПОВЕДЬ ВТОРАЯ: «Воля Божия вразумительно и определенно изъясняется для нас законом Божиим и церковными постановлениями[9]. А потому мы должны при встретившемся нам каком-либо сомнении изыскивать, чего заповеди Божии и церковные предания требуют от нас, и не только то, чего требуют, но и обдумать, что согласно с ними (хотя точно не определено) и сходно с их духом». Вот как просто, оказывается, определить Божию волю! Нужно знать заповеди! Новозаветные заповеди — это указатели в Царство Небесное. Точно так для безопасного управления автомобилем требуется сначала изучить правила дорожного движения. Незнающий правила повредит свою, а то еще и чужую машину, искалечит себя и других людей. Незнающий заповеди Божии искалечит свою душу и погубит себя в геенне огненной, а примерами греховной жизни соблазнит и окружающих. Знаем ли мы законы спасения — заповеди Христовы? Когда просишь человека, случайно зашедшего в храм, убежденного в своей безгрешности, назвать хотя бы некоторые из них, то в ответ обычно звучит: «Не убий, не укради»… Потом уже заминка, потом редко кто вспоминает еще одну-две: «Не блуди»… На предложение еще понапрягаться и вспомнить еще хотя бы несколько обычно уже ничего не добавляют. Приходится огорчать человека, сообщая ему, что названные три-четыре заповеди — ветхозаветные, которые были даны через пророка Моисея до прихода Христа. А сейчас уже Новый Завет, и если мы — христиане, то должны жить по Христовым заповедям. Тогда мнимый праведник с удивлением спрашивает: «А что это за заповеди такие? Я о них и не слышал!» Для примера приводим: в Ветхом Завете было: Не убивай
(Исх. 20, 13), а в Новом Завете: Ненавидящий брата своего есть человекоубийца (1 Ин. 3, 15). В Ветхом Завете было: Не прелюбодействуй
(Исх. 20, 14), а в Новом Завете: Всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем (Мф. 5, 28). В ответ обычно — глубокое удивление, и после непродолжительного молчания иногда звучит неожиданный вопрос: «А вы не секта случайно? Вы точно православные?» Такое предположение «безгрешного» христианина тоже заставляет замолчать на несколько секунд. Из этого видно, что люди совсем не читали Евангелие, никогда не изучали веру, живут по сложившимся в мире правилам, грехов своих не знают и каяться им не в чем. К горькому сожалению, большинство из таких крестились уже в сознательном возрасте без всякой подготовки и научения — вот и результат: крест на груди с образом распятого за наши грехи Иисуса Христа носят, а ни одной заповеди Христовой не знают. Беда! Выходит, и крест носят как оберег, защищающий от бед, и сказать толком, Кто такой Иисус Христос, не могут. Учиться наотрез отказываются, говоря, что учат только в сектах, а в Православной Церкви это не принято (вот так имидж мы себе сформировали за последние десятилетия).
Одна пожилая женщина заглянула в храм во время Литургии Преждеосвященных Даров, когда прихожане стояли на коленях, опустив низко головы (момент переноса Даров с жертвенника на престол), и тут же выскочила обратно, объяснив следующим образом: «Это не православные! Я жила в Средней Азии и видела, что так молятся нацмены! Нет, это не наша Церковь!» Вот так раз! «Просвещенные христиане» называют нас уже «нацменами» за то, что мы стоим в храме на коленях в Великий пост. Где уж таким знать заповеди Христовы? А ведь судить нас будет Господь именно по этим Своим заповедям! Это как раз те законы, которые мы всю жизнь презираем. В человеческом обществе достаточно нарушить одну статью Уголовного кодекса — и человек становится преступником. Что будет с нами, какое будет решение Суда Божьего, если мы нарушали в жизни все статьи Духовного кодекса (Евангельские заповеди)? Конечно, нас ждет мука вечная в сообществе с сатаной и бесами!
Нарушение заповеди — это грех, а сделанный грех рождает смерть (Иак.1, 15). Кто соблюдает весь закон и согрешит в одном чем-нибудь, тот становится виновным во всем. Ибо тот же, кто сказал: не прелюбодействуй, сказал и: не убей; посему, если ты не прелюбодействуешь, но убьешь, то ты также преступник закона
(Иак. 2, 10–11). А мы нарушаем все статьи закона, потому что живем не по заповедям Христовым, а по сложившимся в мире традициям, по правилам, принятым обществом, не знающим Евангелия. И мы к этим правилам привыкли, мы их любим и охотно исполняем. Вот как обличает нас апостол Иаков: Прелюбодеи и прелюбодейцы! Не знаете ли, что дружба с миром есть вражда против Бога? Итак, кто хочет быть другом миру, тот становится врагом Богу (Иак. 4, 4).
Многие говорят, что верят в Бога, не проверяя своей веры, не сверяя свои понятия с Истиной. Такая вера ничем не отличается от той, которую имеют даже бесы: Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют и трепещут (Иак. 2,19), а мы веруем без всякого трепета и бесстрашно нарушаем заповеди и даже не хотим их знать. Что же за вера у нас такая, при которой не нужно исполнять дела веры? Апостол Иаков отвечает нам: Человек оправдывается делами, а не верою только. Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва (Иак. 2, 24, 26). Вот, оказывается, какая у нас вера — мертвая! Будет ли от нее какая-то польза? Снова послушаем Апостола: Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? Может ли эта вера спасти его?
(Иак. 2, 14).
Современные христиане, ходящие в храм, и Евангелие читают, а заповедей в нем не видят, и проповеди в храме слушают, а тут же все забывают, и когда случится какое событие в жизни, то поступают по привычке, укоренившейся за долгий период безбожия, а вовсе не по заповеди Христовой. Тогда вот нам обличение: Кто разумеет делать добро и не делает, тому грех (Иак. 4, 17). Мы же слышали, что надо исполнять заповеди, а не делаем этого, потому что не знаем их, значит, нам — грех, потому что мы нарушаем волю Божью, поступая по своей греховной воле, кстати, навязанной нам бесами через страсти наши. Но ведь мы хотим научиться узнавать Божью волю! Вот и выучим для этого новозаветные заповеди и будем стараться применять их, а всякое отступление будем признавать грехом и искренне каяться.[10]
ЗАПОВЕДЬ ТРЕТЬЯ. «Апостол Павел говорит: Пророчества не уничижайте (1 Фес. 5, 20), то есть изъяснения Божественного Писания и поучений, предлагаемых в церквах, а также пророческих постановлений умных и благочестивых людей нельзя никогда презирать тому, кто желает согласовать свою волю с волею Божественной. А кто не желает всего означенного, тот явно не хочет уразуметь воли Божией»[11]. Напомним: волю Божью необходимо знать, чтобы победить свои греховные пожелания, исходящие из страстей наших; победив страсти, мы исключим причины, от которых рождается печаль, разъедающая сердце, делающая его неспособным удерживать в себе Духа Святого.
Третья заповедь митрополита Иоанна говорит о том, что своим умом невозможно понять Священное Писание. Именно потому, читая Евангелие, мы и не видим в нем заповедей Христовых, что не понимаем прочитанного. Нужны толкования святых отцов Церкви, разъясняющие смысл Благовестия, нужно восприятие практического опыта христианской жизни, изложенного в трудах учителей покаяния. Иными словами, нам необходимо читать не только Священное Писание, но и Священное Предание Церкви. Именно в Предании (творения святых отцов Церкви) мы найдем драгоценный опыт понимания и исполнения Божией воли.
В доказательство сказанного приведем слова святителя Игнатия Брянчанинова: «При чтении евангелистов должно читать и Благовестник, то есть объяснение Евангелия блаженным Феофилактом, архиепископом Болгарским. Чтение Благовестника необходимо: оно способствует правильному пониманию Евангелия и, следовательно, точнейшему исполнению его. Притом правила Церкви требуют, чтоб Писание было понимаемо так, как объясняют святые отцы, а отнюдь не произвольно: руководствуясь в понимании Евангелия объяснением святого отца, объяснением, принятым и употребляемым Церковью, мы сохраним Предание Святой Церкви… В чтении отеческих писаний нужно соблюдать постепенность и никак не читать их поспешно». «В руководителя поведению нашему дан нам Самим Богом Закон Божий, то есть Священное Писание и писания отеческие»[12].
Научаясь из творений святых отцов исполнению Божьей воли, нельзя пытаться сразу подражать их подвигам, которых они достигали несколькими десятками лет подвижнической жизни. Нельзя немедленно ждать тех духовных состояний, которые имели святые, нельзя отчаиваться при неудачах, неминуемо встречающихся на пути христианской жизни, нельзя от себя требовать мгновенной святости. Борьба со страстями — это длительный этап пролития пота и крови, и на нем не может быть явных благодатных даpов. Для новоначальных свойственно сокpушение духа, видение своей гpеховности, стpах Божий. Вот что говоpит по этому поводу святитель Игнатий, ссылаясь на преподобного Иоанна Лествичника: «Pаскрой обpаз мыслей неискусных послушников и найдешь там понятие, родившееся от самообольщения — найдешь там желание строжайшего безмолвия и поста, непарительной молитвы, совершенного нетщеславия, непpесекаемого памятования смерти, всегдашнего умиления, всесовершенного безгневия, глубокого молчания, превосходной чистоты… враг научил их устремиться к этим добродетелям преждевременно, чтобы они не получили их в свое время… Падший ангел старается обмануть и вовлечь в погибель, предлагая не только грех в разных видах его, но и предлагая несвойственные им возвышеннейшие добродетели… Не вздумайте всуе искать поприща подвигов, не дарованного Богом нашему времени»[13].
Борьба со страстями, исполнение Евангельских заповедей, обретение добродетелей, послушание, молитва — и вообще вся христианская жизнь очень затруднительны в настоящее время, но Господь дает надежду: Ищите — и найдете (Мф. 7, 7), поэтому будем с усердием читать творения учителей Церкви, чтобы в них научиться определению и исполнению Божьей воли: «Бог желает и ищет спасения всех. Он и спасает всегда всех, произволяющих спастись от потопления в житейском и греховном море; но не всегда спасает в корабле или в удобном благоустроенном пристанище. Он обетовал спасение святому апостолу Павлу и всем спутникам Апостола; Он дал это спасение, но Апостол и его спутники спаслись не в корабле, который разбило, а с большим трудом, иные вплавь, другие на досках и различных обломках от корабля (см.: Деян. 27, 21–49)»[14].
ЗАПОВЕДЬ ЧЕТВЕРТАЯ: «Для уразумения воли Божией в каком-либо данном сомнительном случае есть и другие источники… сюда относятся законно избранные, истинно по-христиански живущие объяснители нам воли Божией в наших недоразумениях (например, духовники, пастыри)…
Когда Савл (будущий апостол Павел), предав себя воле Божьей всецело, вопросил: Гос-поди! Что повелишь мне делать? — не затруднил его Господь непосредственными Своими приказаниями во всех этих подробностях и не послал ему тотчас духа премудрости, но как ученика послал его к Анании, сказав: Встань и иди в город, и
там сказано будет тебе, что тебе надобно делать (Деян. 10). Отсюда открывается Божие благоволение изъяснять (открывать) Свою волю человеку через другого человека же. А потому нам не должно пренебрегать добрыми наставлениями других: У всякого благоразумного проси совета и не пренебрегай советом полезным (Тов. 4, 18); последовав сему, не раскаешься. Душа человека правдивого иногда более скажет (объяснит), нежели семь наблюдателей, сидящих на высоком месте для наблюдения. Но при всем этом молись Всевышнему, чтобы Он управил путь твой к истине (Сир. 37, 18–19). Пребывай с мужем правдивым, имеющим в себе страх Божий, в дружбе: он своею душою будет по душе тебе и, в случае падения твоего, поскорбит вместе с тобою (Сир. 37, 16–17).
Такого порядка разрешать недоумения держались всегда желавшие и стремившиеся непогрешительно следовать воле Божией, они вопрошали старейшин, принимали их добрые и полезные советы: Остановитесь на путях своих (то есть обратите все ваше внимание на дела свои), — говорит Господь через пророка Иеремию, — рассмотрите и расспросите о путях древних, где путь добрый, идите по нему и найдете покой душам вашим (Иер. 6, 16)»[15].
В дополнение к сказанному святителем Иоанном Тобольским приведем мнение святителя Игнатия Брянчанинова, существенно уточняющее четвертую заповедь по причине значительного ослабления веры в наставляемых и отсутствия явной святости у наставляющих: «Необходимое условие такого повиновения (то есть полного послушания — Прим. сост.) — духоносный наставник, который бы волею Духа умерщвлял падшую волю подчинившегося ему о Господе, а в этой падшей воле умерщвляя и все страсти. Падшая и растленная воля человека заключает в себе стремление ко всем страстям. Очевидно, что умерщвление падшей воли, совершаемое так величественно и победоносно волею Духа Божия, не может совершаться падшею волею наставника, когда сам наставник еще порабощен страстями. “Если ты хочешь отречься от мира, — говорил святой Симеон Новый Богослов современным ему инокам, — и научиться евангельскому житию, то не предай (не поручи) себя неискусному или страстному учителю, чтоб не научиться вместо евангельского жития диавольскому житию, потому что у благих учителей и учительство благое, а у злых — злое; от лукавых семян непременно произрастут и лукавые плоды. Всякий невидящий и обещающийся наставлять других есть обманщик и последующих ему ввергает в ров погибели по слову Господа: Если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму (Мф. 15, 14)”. При другом случае этот великий угодник Божий, советуя иноку действовать по указанию духовного отца, присовокупляет: “Однако да поступает так только в таком случае, когда знает, что духовный отец его — причастник Духа, что он не будет говорить ему противоположного воле Божией, но по дарованию своему и по мере повинующегося возглаголет угодное Богу и полезное для души, чтоб не оказаться повинующимся человеку, а не Богу” (Слово 8)… Послушание образует повинующегося по образу того, кому он повинуется. Те старцы, которые принимают на себя роль древних святых старцев, не имея их духовных дарований, да ведают, что самое их намерение, самые мысли и понятия их о великом иноческом делании — послушании суть ложные, что самый их образ мыслей, их разум, их знание суть самообольщение и бесовская прелесть, которая не может не дать соответствующего плода в наставляемом ими… Страшное дело — принять по самомнению и самовольно на себя обязанности, которые можно исполнять только по велению Святого Духа, страшное дело — представлять себя сосудом Святого Духа, между тем как общение с сатаною еще не расторгнуто и сосуд не перестает оскверняться действием сатаны! Ужасно такое лицемерство и лицедейство! Гибельно оно для себя и для ближнего; преступно пред Богом, богохульно… Возразят: вера послушника может заменить недостаточество старца. Неправда: вера в истину — спасает, а вера в ложь и в бесовскую прелесть — губит, по учению Апостола: Не приняли любви истины для своего спасения. И за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи, да будут осуждены все, не веровавшие истине, но возлюбившие неправду (2 Фес. 2, 10–12). Господь, Сама Истина, сказал двум слепцам: По вере вашей да будет вам, — и исцелил их от слепоты; но не имеет
права лжец и лицемер повторять слов Самой Истины для оправдания своего преступного поведения, которым он погубляет ближних. Бывали случаи, очень-очень редкие, что вера, по особенному смотрению Божию, действовала через грешников… Такие события — исключения. Рассматривая их, мы поступим правильно, если будем удивляться смотрению и непостижимым судьбам Божиим, укрепляться в вере и надежде; но мы поступим очень неправильно, если будем эти события принимать в образец подражания. Апостол Павел решительно говорит: Завещеваем же вам, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа удаляться от всякого брата, поступающего бесчинно, а не по преданию, которое приняли от нас (2 Фес. 3, 6)… Иноческое послушание в том виде и характере, как оно преходилось в среде древнего монашества, есть высокое духовное таинство. Постижение его и полное подражание ему сделались для нас невозможными… сознаемся, что мы неспособны наследовать делание отцов в полноте его и во всем обилии его. И то великая милость Божия к нам, великое счастье для нас, что предоставлено нам питаться крупицами, падающими с духовной трапезы отцов. Эти крупицы не составляют собою удовлетворительнейшей пищи, но могут, хотя не без ощущения нужды и голода, предохранить от душевной смерти»[16].
Приведем из современной жизни горький пример того, к чему может привести полное послушание непроверенному старцу. У одной матери было два сына, которых она воспитывала одна (муж оставил ее с детьми). Дети часто шалили, заводилой был, конечно, старший. Ему почему-то хотелось все делать поперек воли матери: если она говорила сделать так-то, то он обязательно делал по-другому. Мальчика тяжело было терпеть и в школе: учителя иногда удаляли его с уроков за плохое поведение. Мать, боясь за будущее сына, видя, что не может справиться сама, отправила его на учебу в город на попечение добрых знакомых, надеясь, что мужское влияние будет ему полезно. Действительно, первое время все складывалось неплохо. Новое общение, кажется, оказалось положительным. Но в училище появились друзья, ставшие авторитетом для деревенского мальчишки, которые охотно передавали ему свой греховный опыт городской жизни. В этот период появилась привязанность к курению, пиву, развлечениям, безделью, мату. По окончании училища удалось поступить в институт. Жизнь общежитская потекла еще веселее — страсти получили свое дальнейшее развитие. Влияние матери на сына в этот период уже практически было невозможно: что можно поправить за короткие каникулы, когда и в детстве-то ее не слушался, а о своих новых «достижениях» ничего не рассказывал. По окончании института молодого специалиста направили работать еще дальше от родных мест. Снова общежитие, новые друзья, новые увлечения, новые грехи. В этот период появились крепкие попойки, дискотеки, энергетические напитки, блуд, употребление наркотиков (как их называют, «колес»). На работу стал опаздывать, начальству плохо подчиняться, только делая вид исполнительности, и даже прогуливать. В отношениях с противоположным полом — неразбериха, от «колес» — глухая мрачная печаль, доходящая до отчаяния. Чтобы скрасить тоску, лез во всякие «острые» ситуации, желая как-то выделиться и хоть чем-то «прославиться» среди своих. Наконец стало совсем «кисло», как раз подошло время отпуска, и молодой человек оказался у матери. Увидев сына в таком состоянии, родительница, имеющая расположенность к вере, предложила своему чаду съездить в скит одного из монастырей, где подвизался архимандрит. Измученный греховной жизнью, сын согласился. При встрече архимандрит, немного побеседовав с горемыкой, предложил ему остаться жить в скиту, заметив каким-то своим «таинственным зрением» особые способности у парня. Матери вовсе не хотелось, чтобы сын стал монахом, но состояние его души вызывало сильную обеспокоенность, да и батюшка заверял ее, что все будет хорошо и состояние скоро изменится в лучшую сторону. Так в скиту появился новый насельник, ничего ранее не знавший о духовных занятиях. С работой и профессией, конечно, пришлось расстаться. Началась новая жизнь: задушевные беседы со старцем, изучение церковнославянского языка, чтение на клиросе, богослужения, исповеди, на которых духовник почему-то сочувственно разрешал не называть совершенных в предыдущей жизни грехов, приговаривая, что знает делишки современной молодежи. Несколько раз было причастие. В беседах архимандрит нахваливал монашескую жизнь, говорил, что один монах до двенадцати родов (поколений сродников) может спасти, учил читать акафисты и Псалтырь за родственников, напоминая, что они — неверующие и надо содействовать молитвенно, чтобы пришли к вере. Молодой «подвижник» усердствовал в чтении, искренне желая помочь родным, хотя мало чего понимал из того, что читал. Старец подбадривал его, еще больше разжигая ревность в духовных занятиях. Мать периодически позванивала в скит, справляясь о состоянии сына. Изменения утешали: не пьет, не курит, постится, молится… Она попросила разрешение на свидание, взяв с собой и второго сынка. Младший в это время тоже начал воцерковляться и кое-что уже понимал в христианской жизни. При встрече с архимандритом его удивила веселость и общительность старца: он шутил, смеялся, загадочно говорил, что знает о каких-то тайнах, старательно угощал гостей на трапезе, пил чай из большой кружки. Братьям разрешили уединиться, и младший спросил о том, все ли грехи мирской жизни старший исповедал. Ответ был странный: «Ты что? Разве можно рассказывать об этом монаху?» Потом послушник охотно рассказал несколько историй из своей скитской жизни, одна из которых была такой смешной, что рассказчик от хохота катался по полу, не видя в этом ничего осудительного, и выкрикивал: «Ой, сейчас лопну!» Затем, нахваливая своего духовника, сказал, что к нему заезжают разные важные люди и они подолгу засиживаются за ужином, крепко выпивая. Но, несмотря на то что спиртного бывает выпито много, старец с утра бывает бодрым и энергично берется за дела, как будто Бог его в этом укрепляет… Мать отметила, что сын значительно поправился: лицо стало круглым, да еще и борода выросла. Вернувшись домой, она, кажется, смирилась с тем, что старший сын может стать монахом — молитвенником за весь род.
Прошло еще некоторое время, и вдруг неожиданный звонок архимандрита: «Вашему сыну плохо: он ничего не понимает, тупо смотрит в одну точку, не хочет есть… заберите его, он нуждается в психиатрическом лечении». Предположение старца подтвердилось: врачи поставили диагноз — шизофрения, началось затяжное лечение. По признанию врачей, вероятность полного выздоровления от этой болезни невелика. Жалкое зрелище: похудел, лицо вытянулось, глаза безжизненные, вялость, ничего не может делать, лежа на диване, тупо смотрит в потолок, эмоции отсутствуют, никакого интереса не только к вере, но и к жизни: то на ходу хочет выйти из машины, то хочет убежать из дома — горе и для самого, и для всей семьи.
Нельзя сказать, что это старец погубил человека, но свою роль духовника он явно не выполнил. Сам будучи в страстях, он не смог увидеть опасные страсти у парня, не назначил соответствующего духовного лечения, мало того, дал им подпитку. В результате во время пребывания в скиту дефекты души у бедняги так усилились, что началось беснование. Возникает недоумение: как это страсти усилились? Ведь перестал пить, курить, употреблять «колеса», блудить; начал поститься, молиться, слушаться старца, короче говоря, положительные перемены были налицо. Беда в том, что мы видим только внешнее, а внутреннее состояние нам неизвестно. Оказывается, отступающие грубые страсти отдают свою силу более опасным и тонкодействующим страстям — тщеславию и гордости[17]. Сам человек этого понять не может, а духовник оказался неопытным, несмотря на свое высокое звание. В результате, очень быстро развивается прелесть, приводящая к помрачению ума[18]. Вспомним, что молодой человек активно занялся вымаливанием сродников, думая о себе, что уже чего-то достиг. Духовник в этом явно его поощрял! В последующем «молитвенник» рассказывал, что в этот период он чувствовал на расстоянии бедственное состояние своих родственников и с горячностью хватался за чтение непонятных самому текстов, лишь бы только помочь им. Тогда же появились и некоторые странные знания (догадки, предположения, фантазии, навязанные бесами) о духовном мире и его законах, а также ложное мнение о своих духовных способностях. Причина вся в том, что человек в самом начале своего христианского пути не обрел главную и первейшую добродетель — сокрушение духа, без которой никакие другие добродетели не могут быть обретены и само спасение невозможно. Сердце, не имеющее сокрушения и смирения, хранит в себе гордость, поэтому и берется с безумной смелостью спасать других. Таким говорит Евангелие: Врач, исцелись прежде сам (Лк. 4, 23). Первые внешние «победы» над грубыми грехами усиливают самомнение и превозношение, вводят в состояние эйфории от быстрого успеха, которое и приводит к прелести. Жаль, что сам духовник, видимо, не понимал этого, поэтому никак не мог помочь и уберечь душу послушника от ловушки и, по неопытности, поспособствовал беде человека.
Как врачи говорят о малых шансах на полное выздоровление, так и с позиции веры понятно, что освободиться от бесноватости, в которую сам «влез», очень трудно. Вот печальный результат того, как опасно переходить на полное послушание человеку, святость которого не доказана, который только думает о себе, что имеет благодатные дары Святого Духа, необходимые для духовного руководства другими людьми.
Но вернемся к четвертой заповеди митрополита Иоанна Тобольского. Как же ее применять в нынешних непростых условиях жизни? Ведь мы хотим научиться определять Божью волю, чтобы победить страсти, которые гибельны сами по себе, да еще и являются причиной действия печали, разъедающей сердце человека, делающей его неспособным удержать в себе Духа Святого.
Обратимся за разъяснением к святителю Игнатию Брянчанинову, внимательно исследовав его статью «О жительстве по совету». Он говорит, что духовное жительство нашего времени «основывается на руководстве в деле спасения Священным Писанием и писаниями святых отцов, при совете и назидании заимствуемых от современных отцов и братий»[19].
Святитель советует нам объединить вторую, третью и четвертую заповеди и применять их в совокупности, то есть всякому христианину необходимо изучать Священное Писание, обязательно читать творения святых отцов Церкви и спрашивать совета у своих духовных руководителей и опытных прихожан. При этом принимать и исполнять нужно только то, что не будет противоречить Писанию и творениям. Если же будет предлагаться что-нибудь противоречащее — отвергать. Как видим, в наши времена значительно увеличивается ответственность самого человека, потому что положиться полностью на современных духовных руководителей не представляется возможным из-за отсутствия в них явных даров Святого Духа, как это было у древних старцев. Святитель Игнатий так говорит о некоторых современных ему духовниках: «Тщеславие и самомнение любят учить и наставлять. Они не заботятся о достоинстве своего совета! Они не помышляют, что могут нанести ближнему неисцельную язву нелепым советом, который принимается неопытным новоначальным с безотчетливою доверчивостью, с плотским и кровяным разгорячением! Им нужен успех, какого бы ни был качества этот успех, какое бы ни было его начало! Им нужно произвести впечатление на новоначального и нравственно подчинить его себе! Им нужна похвала человеческая! Им нужно прослыть святыми, разумными, прозорливыми старцами, учителями! Им нужно напитать свое ненасытное тщеславие, свою гордыню. Была справедливою молитва Пророка всегда, в особенности она справедлива ныне: Спаси, Господи, ибо не стало праведного, ибо нет верных между сынами человеческими. Ложь говорит каждый своему ближнему; уста льстивы, говорят от сердца притворного (Пс. 11, 2–3). Слово ложное и лицемерное не может не быть словом злым и зловредным»[20].
Святые, духоносные наставники в древние времена встречались часто; отсутствие или крайняя редкость их нынче — трагедия современной земной Церкви. Явные дары Духа открывались в подвижниках после нескольких десятков лет подвига, чаще всего, проходимого под руководством другого духоносного старца: так сохранялась преемственность. Духовный опыт постоянно сверялся с теми, кто уже достиг святости, поэтому была гарантирована безошибочность, и так происходило из поколения в поколение до тех пор, пока не стало праведного. В доказательство оскудения веры святитель Игнатий приводит ссылки на древних отцов, говоривших об этом: «Изучай Божественное Писание, — говорит Симеон Новый Богослов, — и писания святых отцов, особливо деятельные, чтоб, с учением их сличив учение и поведение твоего учителя и старца, ты мог их видеть (это учение и поведение) как в зеркале и понимать; согласное с Писанием усваивать себе и содержать в мысли; ложное же и худое познавать и отвергать, чтоб не быть обманутым. Знай, что в наши дни появилось много обманщиков и лжеучителей»[21]. «Преподобный Симеон жил в десятом столетии по Рождестве Христовом, за девять веков до нашего времени (имеются в виду времена жизни святителя Игнатия — Прим. сост.): вот уже когда раздался голос праведника в Святой Христовой Церкви о недостатке истинных, духоносных руководителей, о множестве лжеучителей. С течением времени более и более оскудевали удовлетворительные наставники: тогда святые отцы начали более и более предлагать руководство Священным Писанием и писаниями отеческими. Преподобный Нил Сорский, ссылаясь на отцов, писавших прежде него, говорит: “Не малый подвиг, — сказали они, — найти непрелестного учителя сему чудному деланию (истинной сердечной и умной молитве). Они наименовали непрелестным того, кто имеет свидетельствованное Божественным Писанием делание и мудрование и стяжал духовное рассуждение. И то сказали святые отцы, что и тогда едва можно было найти непрелестного учителя таким предметам; ныне же, когда они оскудели до крайности, должно искать со всею тщательностью. Если же не найдется, то святые Отцы повелели научаться из Божественного Писания, слыша Самого Господа, говорящего: «Испытайте Писания, и в них (найдете) живот вечный» (см.: Ин. 5, 39). Все, что было написано прежде (в Святых Писаниях), написано нам в наставление
(Рим.15, 4)”[22]»[23].
«Древним послушникам их духоносные наставники возвещали немедленно и прямо волю Божию: ныне иноки должны сами отыскивать волю Божию в Писании и потому подвергаться частым и продолжительным недоумениям и погрешностям. Тогда преуспеяние было быстрым по свойству делания: ныне оно косно[24]… Советуйся с добродетельными и разумными отцами и братиями, но усваивай себе советы их с крайнею осторожностью и осмотрительностью. Не увлекайся советом по первоначальному действию его на тебя! По страстности и слепоте твоей иной страстный и зловредный совет может понравиться тебе единственно по неведению и неопытности твоим или потому, что он угождает какой-либо сокровенной, неведомой тобою, живущей в тебе страсти. С плачем и сердечными воздыханиями умоляй Бога, чтоб Он не попустил тебе уклониться от Его всесвятой воли к последованию падшей человеческой воле, твоей или ближнего твоего, твоего советника»[25].
Хорошо бы, чтобы современные духовники, осознавая свою немощь, не требовали от прихожан беспрекословного подчинения себе, но более предлагали советы, ссылаясь на Священное Писание и Предание Церкви, оставляя за христианами право принять совет или отвергнуть его, право проверить данный совет, право попросить у духовника ссылку на святоотеческий опыт. Вот что советует святитель Игнатий: «Скромное отношение советника к наставляемому — совсем другое, нежели старца к безусловному послушнику, рабу о Господе. Совет не заключает в себе условия непременно исполнять его: он может быть исполнен и не исполнен. На советнике не лежит никакой ответственности за совет его, если он подал его со страхом Божиим и смиренномудрием, не самопроизвольно, а будучи спрошен и понужден. Также и получивший совет не связывается им; на произвол и рассуждение его остается исполнить или не исполнить полученный совет. Очевидно, как путь совета и последования Священному Писанию сообразен с нашим слабым временем. Заметим, что отцы воспрещают давать совет ближнему по собственному побуждению, без вопрошения ближнего: самовольное преподание совета есть признак сознания за собою ведения и достоинства духовных, в чем — явная гордость и самообольщение»[26].
Итак, учитывая рекомендации святителя Игнатия Брянчанинова, четвертая заповедь определения Божьей воли будет звучать так: спрашивай совета у священников и опытных прихожан, но сверяй полученный совет со Священным Писанием и творениями святых отцов Церкви, помня, что современные наставники не имеют тех благодатных даров Святого Духа, которые имели древние отцы. Это возлагает на нас, современных христиан, серьезную ответственность и понуждает к постоянному кропотливому труду по изучению святоотеческого опыта и толкований учителей Церкви на Священное Писание.
ЗАПОВЕДЬ ПЯТАЯ. Если же не удалось определить Божью волю по первым четырем заповедям, то митрополит Иоанн предлагает следующее: «Если… совершенно не известно, как Богу угодно, чтобы то или же другое из дел приведено было в исполнение, в таком случае остановись до времени, не исполняя ни одного из них, пока не узнаешь каким-либо образом, хотя приблизительно, что твое предприятие и твой выбор не противны воле Божией»[27]. Вот такое простое правило: не спеши исполнять намеченное, остановись, успокой свои чувства, приведи в порядок мысли, отвлекись на какое-либо другое дело, а потом снова посмотри на проблему свежим взглядом. То, что ты никак не мог решить некоторое время тому назад, может оказаться, по милости Божьей, совершенно простым и легким сейчас!
Сколько горьких ошибок совершается в спешке! Сколько бедствий рождается от горячки! Ум человека легко помрачается страстями, таящимися в сердце, подобно тому как дым, неожиданно попавший в глаза, заставляет веки сжиматься, высекая слезы, и человек при этом ничего не может видеть, становится как слепой. Точно так и страсть действует на ум — ослепляет его на время, отбирает способность помнить заповеди, рассуждать и решать с позиции веры. В такие моменты «выключается» страх Божий и человек, руководствующийся чувством, родившимся из страстного сердца, легко совершает грех, то есть поступает явно поперек воли Божьей, таким образом, исполняет волю сатаны, влекущего нас через наши же страсти в смерть вечную. Все такие поспешные решения, принятые от действия страстей, помрачающих ум, навлекают на человека справедливый гнев Божий: Итак, умертвите земные члены ваши (удерживайте влечения их к богопротивным делам и страстным пожеланиям — Прим. свт. Иоанна): блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание, которое есть идолопоклонство, за которое гнев Божий грядет на сынов противления (Кол. 3, 5–6).
Сатана изо всех сил стремится к тому, чтобы разожженное в сердце человека пожелание скорее было исполнено, чтобы человек не имел времени на духовное и даже на житейское рассуждение о предстоящем деле, чтобы руководствовался только страстным чувством, а не заповедями Христовыми, чтобы сиюминутное удовлетворение греху было дороже вечной жизни, чтобы некогда было вспомнить о смерти и о Суде Божьем. Быстрее, быстрее, пока дым страсти застилает ум и человек забыл о Боге — в эти минуты враг может делать с нами, что хочет! Поэтому не ходи в след похотей твоих и воздерживай пожелания твои (Сир. 18, 30).
Несмотря на действие страстей, поторапливающих нас ко греху, мы должны остановиться и подумать, отложив дело до точного выяснения его угодности или противности Богу, потому что, как говорит митрополит Иоанн, «мы должны последовать воле Божией, делать угодное Богу, а не то, что угодно нашему самолюбию и плотоугодию; эгоизм, гордость и плотские пожелания всегда зазорны и близки к нашему падению; противостоять им во всяком случае безопасно: Если ты удержишь ногу свою, — говорит Исаия пророк, — от исполнения прихотей своих ради дня покоя Господня… то будешь иметь радость о Господе, и Я возвеличу тебя на земле, говорит Господь (Ис. 58, 13–14)»[28].
ЗАПОВЕДЬ ШЕСТАЯ. Поступив в затруднительном деле так, как указано в пятой заповеди, то есть отложив его исполнение до разрешения недоумения, мы не должны просто сидеть в нерадении. Сам Господь говорит: Просите — и дано будет вам
(Лк.11, 9), поэтому митрополит Иоанн советует поступать следующим образом: «Когда замечаем, что праведное солнце воли Божией удаляется от нас, и мы совершенно не знаем, что нам делать, нам необходимо и весьма полезно возвести очи наши к небу и усердными молитвами стучать в него, говоря: Господи, что повелишь мне делать?
(Деян. 9, 6). Так поступил апостол Павел, когда на поле внезапно осиял его невыносимый для очей свет и он пал на землю и услышал голос: Савл, Савл, что ты гонишь Меня?
— он в ужасе и трепете спросил: Господи,что повелишь мне делать? (Деян. 9, 3–6). Эту молитву полезно повторять часто»[29].
Итак, желающему для своего спасения определить Божью волю необходимо часто и искренне обращаться к Богу с просьбой о разрешении недоумения. Христианин должен говорить так: «Господи! Я знаю, что моя воля основана на страстях, через которые мною легко управляет сатана, поэтому моя воля, собственно говоря, не моя, а бесовская! Всю предыдущую жизнь свою я так и прожил, охотно исполняя волю бесов, и хорошо теперь понимаю, к чему это приводит уже здесь на земле — множество бед и страданий перенес я из-за этого, наделал огромное число страшных ошибок, большинство из которых уже невозможно исправить, причинил немало вреда другим людям, по стечению обстоятельств оказавшихся рядом со мной, изранил всего себя бесчисленными грехами, которые смогу ли оплакать до конца своей жизни, весь продался сатане и смогу ли выбраться из этого страшного плена, а виной всему этому — моя греховная воля. Если здесь, на земле, меня уже постигло такое число скорбей, то что ждет меня в вечности? Нисколько не сомневаюсь, что если я еще буду жить свое-вольно, то постигнет меня неминуемо вечная мука! Господи! Остаток своих дней я хочу провести в исполнении Твоей святой воли, чтобы хоть как-то успеть исправить себя — грешника, чтобы не быть мне больше добровольной добычей ада! Открой мне, недостойному рабу Твоему, Твою святую спасительную волю по данному делу. Какая бы она ни была, может быть, неприятная или даже страшная для меня, я обещаю ее исполнить и искренне верю, что Сам Ты мне в этом поможешь!» Такое настроение христианина, постоянно изливаемое верующим сердцем пред Всевидящим Богом, не может быть оставлено без внимания: Господь найдет способ, как утешить человека. В качестве доказательства приведем два примера из нынешних дней.
Один человек после глубоких жизненных потрясений начал приходить к вере. На первом этапе, как это обычно бывает, прекратил совершать некоторые смертные грехи (о других он просто ничего не слышал), ограничил частично некоторые страсти (точного знания о всех страстях и их проявлениях он, конечно, не имел); стал иногда ходить в храм, исповедоваться (хотя после нескольких исповедей, которые больше были похожи на рассказы о своей горькой жизни, уже не знал, что говорить священнику) и даже иногда причащаться (хотя никак не мог понять, почему после причастия его вновь «разносили» страсти); приучался читать утреннее и вечернее правило (хотя почти ничего не понимал), пытался соблюдать длинные посты (хотя среду и пятницу еще не почитал).
Будучи несколько удовлетворен своими «достижениями», он очень хотел привить навыки христианской жизни своим детям, но, к своему глубокому огорчению, видел, что дети не принимают нового образа жизни и всячески противятся вере. Наблюдая за своими детьми, отец видел в них свои качества, которые, как он уже точно понимал, и довели его до тех потрясений, которые случились в жизни. Боясь, что детей может постигнуть подобная же участь (или еще что-нибудь похуже), он изо всех сил старался искоренить недостатки в чадах, применяя наказания, угрозы, крик, отчаиваясь оттого, что время уходит, а состояние их все ухудшается. «Энергичность в воспитании» усиливалась тогда, когда во дворе встречались молодые ребята, убивающие время в болтовне, хохоте, пиве, курении, мате, нецеломудренном поведении. Отцу представлялось, что вот уже совсем скоро его дети будут делать то же самое, а как это все он будет переносить — невозможно даже спрогнозировать. Он в ужасе думал: «Зачем я тогда и родился, если мне своими глазами придется видеть растление собственных детей, не имея возможности никак этому попрепятствовать? Уж лучше было мне тогда сгинуть в недавних передрягах, чем быть немым свидетелем гибели собственных детей!» Переживания были очень глубокие и искренние, а выхода так и не находилось. Нравственное состояние детей не улучшалось, и становилось понятно, что употребляемые в воспитании методы помочь не могут. Даже наоборот, чем жестче отец «исправлял» своих чад, тем более они отдалялись от него. Было видно, что в отношениях растет пропасть. Печально было и то, что точного полезного совета никто не мог дать. Еще более горько становилось потому, что в семье знакомого священника в поведении детей и в отношениях между родителями и детьми были те же проблемы. Куда бежать? Где искать выход? Кто поможет? Растерянность усиливалась оттого, что и в читаемой христианской литературе встречались только общие рекомендации, а конкретных, точных советов не находилось.
Дойдя почти до отчаяния, отец, наученный уже своим горьким жизненным опытом в безвыходных обстоятельствах вопить к Богу, принялся за последнее средство. Он начал постоянно взывать: «Господи! Что мне делать, чтобы не погибли мои дети? Как мне вытаскивать их из этого болота, в которое они так быстро погружаются? Господи, помоги!» Так он начинал вопить каждый раз, как только вспоминалась боль о своих детях — а случалось это многократно в день. Сердце при этом наполнялось щемящей горькой печалью, но до полного отчаяния не допускала некоторая тонкая надежда на Бога, Который не оставил грешника в предыдущих бедах, значит, и в этой трудности поможет.
После некоторого периода «стучания» в небо, ответ был послан очень простым способом. Отцу вдруг стало совершенно четко ясно, что причина неудачного воспитания — в нем самом: мало того, что свои негативные качества
передал детям, да еще и пытается исправить их теми же негативными способами, исходящими из страстного сердца. Решение наконец было найдено: нельзя удовлетворяться своими некоторыми внешними переменами в жизни, сохраняя внутри гниль, надо более глубоко и искренне бороться со своими страстями, устраняя, прежде всего, зло внутри себя, потому что своим злом невозможно исправить чужое зло. Воспитание греховными методами — это реальные примеры греховного поведения, на которых воспитывается ребенок. Как он тогда исправится? Именно так и происходит в детях развитие страстей, когда они видят в родителях примеры страстных проявлений, применяемых, в том числе, при воспитании. Короче говоря, Бог открыл Свою святую волю в деле воспитания: Врач, исцелись прежде сам
(Лк. 4, 23).
Таким образом, взывающий к Богу относительно воспитания своих детей: «Господи! Что повелишь мне делать?» — получил не только решение этого частного вопроса, но намного больше. Человек приобрел новые свойства ума: более глубоко видеть свои грехи, находить причину всех бед в себе самом, учиться миловать окружающих, чтобы самому получить милость, непрестанно взывать к Богу о решении своих недоумений.
Укоряя больше себя, отец прекратил применять при воспитании крик, угрозы, шлепки и подзатыльники, оскорбительные слова. Более стал убеждать своих детей сознательно ограничивать проявления страстей, прощать друг другу, не держать обиду, не мстить, показывая на примере своей жизни, до чего доводят страсти, если с ними не бороться. Постепенно меняясь сам, отец с удивлением начал замечать и перемены в своих детях. Ему очень хотелось узнать, почему они стали вести себя лучше. Ответ оказался очень простым: «Нам стало стыдно вести себя так, как даже ты себе не позволяешь». Таким образом, в детях заработала совесть, а это давало надежду и на дальнейшие положительные перемены, основываясь на вере.
В последующие годы отцу все-таки удалось найти брошюру, в которой подтверждается именно такой взгляд на воспитание детей. Желающие могут прочитать: «Беседы о православном воспитании детей», автор — священномученик Владимир (Богоявленский).
А вот вторая история, в которой человек, не зная, что делать, вопил и вопил к Богу, пока Сам Бог, неведомым образом, не разрешил его проблему. Для многих современных христиан серьезную трудность представляет подготовка к исповеди, потому что замечать свои грехи не научились, точнее сказать, никто не научил. Даже грубые грехи бывают не замечены, тем более грехи словом остаются без внимания; само собой, грехи в мыслях текут, как река, беспрестанно; и, уж конечно, чувства сердечные остаются совсем еще неподконтрольными человеку. В этой истории речь пойдет как раз о греховном чувстве — более тонкой сфере духовной жизни, открывающейся после нескольких трудных лет правильной христианской жизни, которая начинается с сокрушения духа (нищеты духа), глубокого сожаления о совершенных грехах, искренней борьбы со страстями, с обретения памяти о смерти и о Суде Божьем.
Один христианин, искренне потрудившийся в вере около пяти лет, вдруг обнаружил в своем сердце чувство обиды на своего отца. Эта обида вонзилась в сердце, как заноза, с самого детства, потому что папа воспитывал его в строгости, часто подавлял своим гневом и угрозами наказания, иногда наказывал ремнем, регулярно проводил «воспитательные беседы», желая вырастить сына хорошим человеком, чтобы сын никогда не опозорил своего отца и родителю было бы чем гордиться. Но отцовское самолюбие (гордость) передалось и сыну, который противился нажиму, не мог перенести такого давления, хотя и боялся открыто перечить отцу: попробуй, выступи против силы — сразу получишь, и больше дерзить не захочется. А куда его, самолюбие, денешь? Гордость при этом уходит внутрь, превращаясь в обиду, злопамятство и желание мести. Таким образом и появилась в сердце заноза на долгие годы. Когда сын стал взрослым человеком, то с отцом постепенно установились ровные отношения. Отец перестал «наезжать», посчитав, что процесс воспитания уже можно закончить, думая: «Сам взрослый, имеет свою семью и пусть теперь живет своим умом и воспитывает своих детей, как хочет». А сын, выйдя из-под пресса отцовского, «реанимировал» свое ущемленное самолюбие кое-какими успехами в жизни и успокоился. Вместе выполняли разнообразные семейные задачи (огород, строительство, ремонт и прочие), вместе отдыхали, ели и выпивали, ведя на равных беседы «за жизнь». Казалось бы, все хорошо. Внешне никаких особых проблем, лишь по временам возникали разногласия, в которых каждый в меру своих способностей придерживал себя. Детская заноза не очень болела и сделалась почти невидимой.
В первые годы христианской жизни, покаявшись, в том числе, и в детских обидах и злобе на отца, сын подумал, что этой проблемы больше нет, да и внешние отношения с родителями никак не обличали болезни. Однако, по мере укрепления ума и очищения души от страстей, дело дошло и до того уголка сердца, в котором была долгое время скрыта, как в тайнике, болезнь — та самая заноза, приобретенная еще в детстве. Ведь Господь говорит: Сын Мой! отдай сердце твое Мне (Притч. 23, 26). Но разве может принадлежать Богу сердце, в котором таится болезнь, когда там спрятался сатана. И Господь обличил: с некоторого момента сын вдруг стал обнаруживать это чувство обиды в своем сердце. Оно срабатывало каждый раз, как только он вспоминал о своем отце. Чувство было настолько явным, что никакими положительными мыслями его невозможно было перебить. Сначала в это трудно было поверить, ведь казалось, что все уже заглажено и никаких обид давно нет, но совесть обличала и обличала.
С позиции веры было понятно, что в таком состоянии (с неочищенным сердцем) в рай не войдешь, что с такой «болячкой» гарантирован ад. Господь предупреждает: Если вы не прощаете ближним их согрешений, то и Отец ваш Небесный не простит вам прегрешений ваших (Мф. 6, 15). Да кого не простил-то? Собственного отца! Ужас охватывал сына всякий раз от этих рассуждений. Что делать, он не знал. Как достать эту занозу, никто не мог подсказать. Со стороны говорили: «Чего ты все копаешься в себе? Ты же простил? Простил! Вот и все, будь спокоен! Все нормально!» Какое тут спокойствие, когда в сердце все болит и болит, и «болячка» никак не проходит и не дает покоя. Сам собой, как-то совершенно естественно, начал рождаться вопль к Богу: «Господи! Что делать мне, окаянному? Как простить отца? Не дай мне погибнуть в геенне огненной! Исцели мое сердце! Очисти меня, Господи, от этой заразы! Что повелишь мне делать, чтобы спастись?»
Мучения и вопли к Богу продолжались полгода, и вдруг — чудо: «болячка» исчезла, заноза была вынута неведомой силой Божьей, томящее чувство обиды прекратилось. Слава Богу! О том, почему потребовался такой длинный срок, говорит митрополит Иоанн: «Если кто, долго моля Бога об исполнении какой-либо его просьбы, не получает просимого, то пусть знает он, что милосердный Отец Небесный не спешит исполнить его просьбу или потому, что просимое не в пользу послужит просителю, или отлагает исполнение просьбы для того, чтобы заставить просителя почаще молиться и приучить его к терпению для большей награды. Нет ни малейшего сомнения в том, что часто наилучший отец не спешит дать сыну своему или дочери вдруг (сразу) то, чего они просят, чтобы испытать привязанность их к себе и научить их полезной терпеливости, которая заслуживает большую награду, чем нетерпение или горделивое прекращение прошения после первого же отказа в том. Тем более свойственно с нами поступать так всеведущему Отцу Небесному. Мы бы перестали совсем молиться Богу или молились бы весьма редко и то по нужде, и едва ли бы нашлось у нас сколько-нибудь терпения, если бы Бог тотчас нам все даровал, как только мы пожелали бы чего-нибудь от Него. Нам гораздо полезнее и небольшие дары Божии приобретать продолжительными и частыми молитвами, чем скорое по молитве исполнение оной, ибо беспрестанная молитва сама по себе есть уже величайший дар Божий, а сверх того она удостаивает молящегося большей милости — утешения и мира душевного»[30].
Если же мы просим Бога о чем-то неполезном или несвоевременном, не понимая этого, то нельзя проявлять настырность и, тем более, нельзя обижаться на Бога за то, что не происходит по нашему хотению. Надо помнить, что часто наше желание бывает навязано нам бесами через наши страсти, тогда исполнение его будет грехом. Как же Бог может содействовать греху? В таком случае само желаемое дело нужно отдавать на Божью волю, говоря: «Если Тебе угодно это дело, Господи, то помоги мне, грешному. А если же оно Тебе не угодно, то и я не хочу того». Такая искренняя молитва отрезвит тревожимую страстями душу, и человек успокоится, даже не получив просимого: «И так часто бывает, что неуслышанная молитва приносит успокоение ума и сердца, откуда и можем узнать волю Божию, что не в исполнении просимого нами, но во всецелом предании себя в волю Божию
относительно испрашиваемого предмета открывается благоволение Божие»[31].
ЗАПОВЕДЬ СЕДЬМАЯ: «Никто из находящихся в живых не может вернее узнать волю Божию относительно преднамереваемых им поступков, как только тот, кто искренно, сердечно желает во всем поступать согласно воле Божией. Такое желание его будет истинно служить ему руководящей нитью в лабиринте к устранению встречающихся ему на пути неудобств и заблуждений в уразумении воли Божией в предпринимаемом деле. Объятый таким усердным желанием действовать по воле Божией или избирать угодное Богу из двух каких-либо дел, когда он находится в сомнении о том, будет ли то или другое его предприятие согласно с волей Божией, молитвенно обращается к Богу, говоря от всей души, от всего сердца: “Господи! Если бы я определенно знал, что Тебе благоугодно, да совершу то самое непременно…” Изливши пред Всевидящим свое сердце, он может поступать, как ему кажется лучшим, избирать то или другое, отложив всякое сомнение: он не прогневит тем Бога потому, что любвеобильнейший Отец не оставляет такого любящего сына впасть в заблуждение»[32].
На первый взгляд, седьмая заповедь очень удобна и проста: отложив всякое сомнение, делай то, что тебе кажется лучшим. На самом же деле она очень ответственна и опасна, особенно для начинающего только учиться искать Божью волю — недаром стоит последней по счету! Обратим внимание, что пользоваться ею может тот, кто «искренно, сердечно желает во всем поступать согласно воле Божией», и «объятый таким усердным желанием». Соответствует этому условию тот, кто, во-первых, глубоко осознал, что дальше жить по своей воле нельзя, что все грехи и беды предыдущей жизни произошли от своеволия, что своя воля основана на страстях, через которые сатана руководит человеком, что для спасения необходимо во всем искать Божью волю и исполнять ее, какою бы неприятной и тяжелой она не оказалась; во-вторых, добросовестно поупражнялся в предыдущих шести заповедях определения Божьей воли, то есть знает Священное Писание (заповеди Христовы), читал творения святых отцов, научающие исполнению заповедей, умеет советоваться с ближними, более опытными в вере, умеет молитвенно обращаться к Богу, отдавая себя всецело в волю Божью; в-третьих, в сложных жизненных обстоятельствах уже проявил способность отрекаться от своей воли ради исполнения Божьей воли, определив ее по предыдущим шести заповедям.
Такой христианин, видя несколько вариантов решения проблемы, отвергает те, в которых содержится явный грех (нарушение заповеди Христовой). Оставшиеся варианты, если не видит в них какого-либо духовного преимущества, рассматривает как равнозначные и, при искреннем желании угодить Богу, а не себе, выбирает любой из них и начинает исполнять, молясь при этом так: «Господи! В выбранном мною варианте я не вижу греха, но не знаю точно, угоден ли он Тебе. Если бы я знал, что Тебе угодно другое, я обязательно сделал бы так, как Ты хочешь! Но поскольку я точно не знаю Твою святую волю, то начинаю делать то, что мне кажется наиболее полезным для моего спасения. Не вмени мне это дело в грех, но если оно Тебе не угодно, то каким-либо образом Сам останови его, и из этого мне будет понятно, что нужно поступать по-другому». Еще раз отметим, что седьмая заповедь может быть применима только опытными христианами.
Заканчивая разъяснение своих заповедей, митрополит Иоанн говорит: «Короче, Бог никогда не отказывает открывать тем или другим способом волю Свою сердечно желающим знать и исполнять ее, ибо человеколюбив Святой Дух Премудрости, Он удаляется от лукавства, как истинный созерцатель нашего сердца, и, как все объемлющий, знает всякое наше слово (истинно ли оно) и всем призывающим Его изобильно подается. Господь близок ко всем, истинно ищущим Его, и волю Свою дивным и сладчайшим наставлением открывает им: Волю боящихся Его сотворит, молитву их услышит и спасет их (Пс. 144, 19), то есть от всяких заблуждений или ошибок и опасностей»[33].
Чтобы утвердить нас в том, какое великое благо для человека во всем искать и исполнять Божью волю, митрополит Иоанн приводит следующий удивительный пример: «Один достоверный писатель упоминает в своих письмах о богодухновенном муже монашеского чина, одежды которого многих больных оздоровляли через одно прикосновение к ним; поэтому сей муж был в великом почтении и уважении между больными, а между своей братией производил немалое удивление и недоумение тем, что в нем братия не замечала особенно выдающихся аскетических (монашеских) подвигов: он вел жизнь в монастыре, равную жизни других монахов, ничем особенно не отличающуюся от жизни прочих, и не обнаруживал, не употреблял ни одного (способа) умерщвления своего тела (например, строгим постом, малоспанием, усиленными трудами и тому подобным): одно только правило выполнял он строго, именно — никогда не имел он пристрастия (сильного влечения) ни к чему другому, кроме того, чего хочет Бог, то есть он все, что случалось с ним, принимал охотно и благодарил за то Бога. Однажды, когда он лечил больных без всяких врачебных медикаментов, спросил у него начальник монастыря о действующей причине в исцелении больных, им пользуемых.
— И я сам удивляюсь тому, что я могу возвращать здоровье им, — отвечал монах-врач, — и мне становится стыдно, что мои одежды имеют такую силу, ибо я ни постом, ни другими подвигами монашескими не заслужил такого дара у Бога и едва ли равняюсь в этом отношении с прочей братией, но ни в каком случае не превосхожу других.
— Это истинно так, — сказал начальник, — мы видим, что ты человек обыкновенный и не имеешь в себе ничего излишнего против других.
И начал старейшина монастыря еще подробнее расспрашивать исповедуемого им, желая подробно узнать и о других его качествах и полагая раскрыть тайну самого сердца его. На эти расспросы начальника сказал он, искусный в добродетельной жизни муж:
— Я вспомнил о данной мне от Бога благодати (милости) той, по которой я постоянно нахожусь в согласии с волей Божией обо мне, чтобы мне никогда и ни о чем таком не мыслить, что противно было бы воле Божественной. Я никогда не ужасаюсь всяких приключений возмутительных, могущих поколебать мой ум, расслабить во мне сердце, с тем чтобы я на что-либо пожаловался кому или открыл мою печаль, а равно и встречающиеся мне благополучные для меня происшествия не услаждают меня до такой степени, чтобы я ради их более веселился, чем в прочие дни моей жизни. Я все принимаю равно, что посылает мне рука Божия, как благополучное, так и сопротивное мне, и не молю Бога о том, чтобы все сбывалось по моему желанию, но желаю, чтобы все сбывалось по воле Божией, то есть так, как совершается оно в самих происшествиях. Таким образом, ничто меня особенно не услаждает, ничто не сокрушает печалью и не смущает, ничто не делает меня благополучным (счастливым), как только одна и та же воля Божественная. Поэтому во всех моих молитвах без исключения об одном только том прошу Бога, да воля Божественная всегда во мне и во всех созданиях Его всецело совершается.
Начальник монастыря весьма удивился всему этому и, обращаясь к монаху, спросил его:
— Любезный брат! Скажи мне, каково было твое помышление вчера, во время бывшего у нас пожара? Неужели ты вместе со всеми нами не поскорбел, когда злой человек поджег наши монастырские постройки, когда скотские хлева и гумно, в которых сгорело много пшеницы и скота, все погибло?
На этот вопрос отвечал инок:
— Желаю, чтобы узнал ты, святый отче, что вся монастырская потеря не причинила мне ни малейшей скорби, потому что я привык за все, и за скорбное, и за приятное, благодарить Бога и равнодушно принимать то и другое и уверен, что все, сбывающееся с нами, попущением Божиего Промысла и для нашей пользы бывает. А потому не забочусь о том, мало или много имеем хлеба и прочего для нашего пропитания, будучи твердо уверен, что Бог может каждого из нас насытить так же одним укрухом (краюшкой), как бы и целым хлебом. И таким образом спокойно и доброжелательно, без смущения провожу свою жизнь…
Игумен … после обоюдного непродолжительного молчания сказал, наконец, иноку:
–Иди, возлюбленный, иди, отче, и прилежно исполняй высказанное тобою мне твое обещание Богу: ты нашел небо вне неба и пойми, что такая благодать не многим даруется от Бога, не много найдется таких, которых бы никто не мог растревожить или оскорбить. Тот огражден в жизни своей крепкими и неприступными стенами, кто всегда и во всем, что ни встречается с ним в жизни, согласуется с волей Божией, то есть принимает оное как посланное ему Богом»[34].
Упование на Бога
Но бывает так, что Божью волю знаем, а исполнять ее боимся, потому что предполагаемое дело бывает связано с трудностями, опасностями, неудобствами и нужно отрекаться от своих желаний (своей воли); событие, бывает, идет вразрез с житейским опытом, тогда окружающие могут осудить, с близкими может произойти конфликт, на здоровье может сказаться отрицательно… Короче говоря, возникает масса сомнений и страхов, мешающих исполнить Божью волю. Почему же так? Причина в нашем маловерии: при возникших трудностях срабатывает жалость к себе, которая превращается в печаль, ропот, недовольство, нежелание нести свой крест, обвинение окружающих в возникших проблемах, желание переложить дело на других, резкое ухудшение настроения и прочее. Разжигает все это в нашем сердце враг, который всеми силами не хочет допустить исполнения нами спасительной Божьей воли. Страх перед предстоящими трудностями возникает из-за отсутствия надежды на Господа, да и откуда она возьмется, если мы маловеры. Точнее сказать, имеющаяся в нас вера — мертвая. Она состоит из некоторых теоретических понятий, которые редко применяются в жизни, а вера живая — это дар Божий, который дается тому, кто понуждает себя исполнять заповеди Христовы, хотя это трудно, неудобно, порой страшно, вызывает насмешки и осуждение окружающих, порождает лишения и скорби. Все это отпугивает нас от исполнения Божьей воли, но тогда откуда возьмется в нас живая вера, если мы боимся начинать жить по заповедям Христовым? Так и крутимся, как белка в колесе, топчемся на одном месте, пребываем постоянно в печали и нерешительности, всего боимся, постоянно ропщем, обвиняем окружающих в своих проблемах. Вроде бы и христиане, а надежды на всесильную помощь Божью не имеем: «Жаль, очень жаль, что то, в чем заключается наша надежда, все утешение, — тем мы пренебрегаем. Большего же утешения и вернейшей надежды нигде и ни в ком мы не найдем, как только во всемогущей и непогрешимой воле Божией. Во всех случаях, неприятных для нашей воли, мы только и можем находить для себя облегчение и верное спасение, прибегая к Богу с сердцем сокрушенным и живой верой, и крепкой надеждой на всесильную Его помощь»[35].
Чтобы перестать печалиться о трудностях житейских, нужно воспитать в душе надежду на Бога. Как же она воспитывается? Сначала посмотрим на простейших примерах, как в нас рождается естественная надежда на людей. Лишенный зрения глубоко печалится о том, как он будет переходить через дорогу, по которой несутся машины, поэтому с надеждой берется за руку зрячего, который легко ориентируется в обстановке и безопасно доведет немощного до места назначения. Бывает также, исповедь в храме идет медленно, на улице становится темно (особенно осенью), да если еще храм находится в частном секторе, где обычно нет освещения и бегают злые собаки, и прихожанам приходится, дожидаясь друг друга, собираться группами, чтобы не так страшно было добираться до дома — люди надеются, что вместе безопасней. А вот еще пример: если мы опечалимся оттого, что нам поручили тяжелую ответственную работу, и вдруг на помощь придет человек опытный и сильный, то неужели надежда на него не погасит возникшую печаль? Но какие бы надежные ни были наши близкие, они все-таки могут по временам ошибаться, опаздывать, болеть, ослабевать, подводить, короче говоря, никто из людей не может сравниться с Богом — всеведущим, всемогущим, любящим, одновременно везде и всегда присутствующим , знающим не только прошлое и настоящее, но и будущее, неусыпно управляющим всем миром, как Своим творением. Как удобно и безопасно было бы нам иметь упование на такого Помощника! И наоборот, если мы не имеем крепкой веры в Господа, то как родится надежда на Его Промысл о нас? А без крепкой надежды на Бога не преодолеть давящей душу печали: «Самоотвержение, или свободная покорность наша Божией воле, не может совершиться, если мы будем слабы в вере в Бога, в надежде несомненной на Него во всем, а следовательно, и в истинной любви к Нему. Как я могу действовать согласно с другим лицом, которому я не верю? И как могу надеяться на того, о ком не уверен, что он станет заботиться о моем благоденствии верно, предусмотрительно и усердно?»[36]
Митрополит Иоанн Тобольский приводит доказательства из Священного Писания и убеждает нас возлагать упование на Бога, побеждая печаль, разъедающую сердце: «Блаженный царь Давид, наилучший учитель о надежде на Всевышнего, одну ее преимущественно пред всеми добродетелями прославляет от полноты благодарного своего сердца, говоря: Ты один даешь мне безопасность (твердую надежду) (Пс. 4, 9). Господь — крепость моя, твердыня моя, защита моя непреоборимая, Избавитель мой, рог спасения моего, убежище мое
(Пс. 17, 2–3). Господь — просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся? Господь защитник жизни моей, кого мне страшиться? Если вооружится против меня целый полк, не убоится сердце мое; если начнется против меня война — и тогда я безопасен (Пс. 26, 1–3). Живущий под покровительством Всевышнего в тени Всемогущего почивает (Пс. 90, 1). Надеющийся на Господа как гора Сион — не колеблется, пребывает вечно (Пс. 124, 1). На Тебя, Господи, уповаю; не остави меня в стыде вечном, по правде Твоей избавь меня (Пс. 30, 1). Просторно было сердце Давида и преисполнено любовью и упованием на Бога! А потому обильно черпал он из Божественных источников и почерпнутое отражал в псалмах своих.
Подобно Давиду и все мудрые и благоразумные мужи везде усердно прославляли упование на Бога, сам Соломон, этот неподражаемый образец мудрости, изрек: Сын мой! Надейся на Господа всем сердцем своим и не полагайся на разум твой (Притч. 3, 5). Не какую-либо мудрость прославляет он, но только мудрость, происходящую от всего сердца. Да и ревностнейший из апостолов пишет: Смиритесь по крепкую руку Божию, да вознесет вас в свое время; все заботы свои возложите на Него, ибо Он печется о вас (1 Пет. 5, 6–7); и Псалмопевец говорит: Возложи на Господа печаль твою, и Он подкрепит Тебя (Пс. 54, 23); и опять Соломон наставляет: Во всех путях твоих (то есть делах) познавай Его
(Господа), и Он направит стези твои (шаги, стопы) (Притч. 3, 6); и Давид: Лучше уповать на Господа, нежели надеяться на человека (Пс. 117, 8). Далее пророк Иеремия: Благословен человек, который надеется на Господа и которого упование — Господь, ибо он будет как дерево, посаженное при водах и пускающее корни свои у потока; не знает оно, когда приходит зной; лист его зелен, и во время засухи оно не боится и не перестает приносить плод (Иер.17, 7–9). Иуда Маккавей увещевал соотечественников: Припоминайте от рода до рода, что все надеющиеся на Него (Бога) не изнемогут (1Мак. 2, 62); Блаженны все уповающие на Него (Пс. 2, 12). Ибо это упование умилостивляет Бога, и Он уповающему на Него сотворит благо, а потому твердо стой в завете, веруй Господу и пребывай в труде твоем (Сир. 11, 19–20); берегись, чтобы не взроптать тебе на Бога: Верен Бог, Который не попустит человеку быть искушаемым сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести (1 Кор. 10, 13). Будь доволен своим жребием и меру во всем наблюдай (2 Кор. 10, 13); помни, что не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Мф. 4, 4) и что Бог может из камней воздвигнуть детей Аврааму (Мф. 3, 9); все возможно Богу: Он равно спасает нас как в больших, так и в малых опасностях.
Царь Иудейский Амасия нанял из израильтян сто тысяч храбрых воинов за сто талантов серебра. Но человек Божий пришел к нему и сказал: Царь! Пусть не идет с тобою войско израильское, потому что нет Господа с израильтянами и всеми сынами Ефрема; но иди ты один, делай дело, мужественно подвизайся на войне, иначе повергнет тебя Бог пред лицем врага, ибо есть сила у Бога поддержать и повергнуть. Амасия спросил у человека Божия: “Что же делать со ста талантами, которые отдал я войску израильскому?” И отвечал ему человек Божий: “Может Господь дать тебе более сего”. Послушал Амасия, уповая на Бога, и двадцать тысяч врагов погубил (см.: 2 Пар. 25, 6–12). Таково упование на Бога, а не на силы человеческие!
Фома, по прозванию Морус , благочестивый и просвещенный человек, находясь в заточении, на разные вопросы дочери своей отвечал: “Ничто не может случиться, если то неугодно Богу. Все то весьма хорошо, чего Бог желает, хотя нам кажется и неприятным иногда; в благости Божией я не сомневаюсь, хотя чувствую себя бессильным и немощным — в особенности, если бы я со страху видел себя отверженным и готовым пасть в бездну, я вспоминаю Петра святого, начавшего уже погружаться в море по своему маловерию от малейшего ветра и подобно ему воззову ко Христу Спасителю: Господи! Спаси меня, и повели мне прийти к Тебе по воде (Мф. 14, 28). Верю и надеюсь, что Он не презрит меня, подаст Свою руку и не допустит, чтобы я утонул. Если же Он попустит, чтобы я соделался еще ближайшим соучастником Петру в его отвержении и пасть (клясться и отвергнуться от Бога), поистине скажу — не потерял бы я надежды на милосердие Божие к кающимся, плакался бы горько о своем падении, и Он воззрел бы на меня и спросил: Петре! Любишь ли Меня? — Люблю, люблю, сердечно люблю Тебя, Христе, Господи! Совесть мою очищу и грех падения моего заглажу, моею здешнею жизнью жертвуя во славу имени Твоего святого. В этом я твердо уверен, что Бог не оставит меня. Аминь”. Истинно христианское, мудрое это рассуждение! Ибо во всех делах человеческих Промысл Божий присутствует: Благословенные Богом наследуют землю, а нечестивые истребятся. Тверды шаги мужа праведного, и, если он будет падать, не упадет, ибо Господь поддерживает его за руку (Пс. 36, 22–24). Итак, прежде всего нам должно иметь твердую надежду на Бога.
Иисус Христос так часто вспоминает и хвалит это единственно непостыдное упование наше на Бога! Божественный Учитель приводит многоразличные подобия, заимствованные от птиц, кринов (цветов), волос и даже от неверных рабов для утверждения в нас несомненного упования на Бога во всем, говоря: Посмотрите на воронов: они не сеют, не жнут; нет у них ни хранилищ, ни житниц, и Бог питает их, сколько же вы лучше птиц? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя бы на один локоть? Итак, и малейшего сделать не можете; что заботитесь о прочем? Посмотрите на лилии (крины), как они растут: не трудятся, не прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них. Если же траву в поле, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, то кольми паче вас, маловеры? (Лк. 12, 24–28). Сколь многоразличными образами вразумлял Спаситель учеников Своих, наставляя их во всем уповать на Бога; так, Он, желая накормить пять тысяч народа, собравшегося к Нему в пустыне, говорит Филиппу: Где нам купить хлебов, чтобы их (народ) накормить? Говорил же это, испытывая его
(Филиппа) (Ин. 6, 5–6). Таким же образом Он, желая четыре тысячи людей подкрепить пищей, призывает учеников на совещание, спрашивая у них: Сколько у вас хлебов?
Они же, маловеры, отвечали: Откуда мог бы кто взять здесь в пустыне столько хлеба, чтобы накормить их?
О славные мужи! Бог может, Он, повелевающий нам иметь на Него всесовершенную надежду, не изнеможет в этом; Промысл Божий — непогрешим и не желает оставлять в нужде уповающих на Него; Бог исполнит все Свои обещания, в этом удостоверяют нас исторические примеры всех веков. Да не падает каждый из нас духом, но паче да возвышается надеждой своей ко Всемогущему, возлагая на Него все свои желания и печали! И Он все устроит к лучшему для нас.
Некто из учителей, изъясняя слова царя Давида, сказанные им Господу Богу: Кто я, Господи мой, Господи; и что такое дом мой, что Ты меня так возвеличил! И этого еще мало показалось в очах Твоих, Господи мой, Господи, но Ты возвестил еще о доме раба Твоего вдаль (2 Цар. 7, 18–19), — объясняет эти слова так, что Бог печется о смиренных и кротких людях неизменно, по непреложному закону, и наоборот, — гордым противится Он. Этот закон вечен, как Сам Господь Бог, в роде человеческом действует он, начиная с Адама; каждый человек должен хранить этот завет с Богом, то есть должен смирять себя пред Богом, любить и почитать Его всем сердцем, всей душою и всем помышлением; и Господь о нем имеет всегдашнее смотрение и охранение. Ибо к Кому взываем мы: Отче наш, Иже еси на Небесех (Мф. 6, 9); истинно, что Сей могущий, богатый и щедролюбивый Отец осенит нас изобильно Своей милостью. Иероним говорит: “Если и малейшие животные без воли Бога Творца не погибают и о всех Он промышляет и если часть из них погибает, то не без Его воли; а вы (все люди), тем более что вечны вы, не должны бояться, что Промысл Божий оставит вас. Почто же мы не имеем совершенной надежды на Него, не имеем мужественного сердца, достойного такого Отца? Да не отчаемся, братья, если дом наш находится в величайшей нищете, но мы имеем Господа весьма богатого, Который не допустит умереть нам с голоду. Бесчисленные полки врагов вооружились против нас? Мы имеем непобедимого Военачальника, Который одним мановением рассыплет все войска видимых и невидимых врагов наших. Поносящие нас и проклинающие языки докучают нам и ложными клеветами оговаривают, — обратим взоры наши на небо, и Бог, Праведнейший Судия и Отмститель, готов к нашему оправданию, и земных клеветников и судей не устрашимся. Ибо никогда Бог не бывает побеждаем от людей и Его неизреченное милосердие не может быть преодолено земными силами. Верит ли кто несомненно Богу? Он больше даст ему. Уповает ли кто несомненно на Бога в исполнении своих прошений? Бог дарует ему больше из богатейших Своих сокровищниц и благословит его во всем, ибо для возмещения человеческой нищеты и недостатка довольно возложить на Бога всю надежду, не колеблясь сомнениями, и ожидать Его великих и богатых щедрот и милостей; и по мере увеличения нашего упования, в такой же мере большие получим дарования небесные. Часто мы видим, что не только упование наше не может сравниться с благостью Божией, но она превышает упование наше и превосходит его”.
О сказанном выше говорит пространнее Августин, архиерей Иппонский, объясняя стих псалма: Блажен, кому помощник Бог Иаковлев, у кого надежда на Господа Бога, Который сотворил небо и землю, море и все, что в них (Пс. 145, 5–6): “Если Бог сотворил не только небо и землю, но и все, что в них, следовательно, и тебя, — этого мало, что тебя, — но и птиц, скачущих насекомых (прузи) и ползающих (черви), — все это Бог сотворил и обо всем имеет попечение и радование; не говорите же: я не принадлежу Богу! Ему принадлежит и душа твоя, и тело твое, ибо то и другое сотворил Бог. Скажешь: слово Божие не числит собственно меня в бесконечном множестве творений! Тебя ли не числит Тот, Кем и волосы на голове твоей пересчитаны?”[37]
Но говоришь: весьма часто бываем мы так угнетены бедствиями и лишены всякой утехи и помощи, что неудивительно, когда по временам впадаем в малодушие. На это дает ответ тот же блаженный Августин (прошу прилежного внимания): “Что бы ни случилось неугодное нашей воле, да будет тебе известно: все случается по воле Божией, по Его Промыслу, по Его мановению (указанию) и по Его приказанию (закону). Если мы и не понимаем, почему и для чего это случилось — вверимся Его Промыслу, ибо без причины ничего не бывает”[38]. Подтверждая это же самое, опять говорит блаженный отец: “Промысл Божественный учит нас, чтобы мы во всяком происшествии не порицали бы несмысленно происшедшее (событие), но прилежно искали бы в нем его пользу, и где при этом разум наш изнемогает, там вера должна поддерживать нас, что все случается не без пользы, хотя и сокрытой для нас: и прежде бывали полезные, но для современников непонятные происшествия, которых польза открывалась уже впоследствии. Ибо и сама эта сокровенность пользы (непонятность событий) служит в пользу для нас, научая нас или смирению, или показывая ничтожность нашего превозношения”[39]. Для подтверждения этого представляет святой отец в пример нам муравья и пчелу, говоря: “Кто так умно расположил члены муравья и пчелы, чтобы они имели свои природные обычаи, свой образ жизни и свое движение (дело)? Рассмотри и обдумай одно, которое хочешь, из малейших живущих творений; каждое из них имеет все для него необходимое: разумное устройство членов, пробуждение жизни, которою движется, каждое само собою устраняется от смерти, любит жизнь свою, желает сладостей, уклоняется от бедствий и опасностей (печалей), обнаруживает многоразличные действия и охраняет себя, насколько может. Кто дал жало комару, которым он сосет кровь нашу и уничтожает ее: сколь тонко это жальце, вытягивающее кровь! Кто это устроил и сотворил? Малейшим вещам, рассматривая их, удивляешься и ужасаешься — восхвали же Всевышнего”[40]. Таким образом размышляя, убойся своих грехопадений и страшись праведного Судии, воздающего каждому по делам его. Не прилепляясь сердцем к земному, возносясь выше него, возложи все упование свое на Бога единого и будь без всяких сомнений уверен, что всякие происшествия и приключения будут споспешествовать тебе к лучшему, ибо кто уповал на Господа и был постыжен? (Сир. 2, 10). Блаженны все уповающие на Него (Пс. 2, 12)»[41].
Чем более сложные происшествия случаются в жизни, тем большую надежду необходимо иметь на Бога и тем большую помощь и милость получит уповающий. Из этого ясно, что для воспитания в себе надежды на Господа необходимы искушения. Сначала христианин должен сохранять веру и не впадать в печаль в обычных житейских событиях; затем приучать себя не терять надежду на Всевышнего и в более серьезных испытаниях — этой самой надеждой уничтожать печаль и подступающее отчаяние, помня заповедь: Верный в малом, и во многом будет верен (Лк. 16, 10). Тот, кто искренне упражняется в борьбе с печалью в легких искушениях, тот устоит от отчаяния и в настоящих бедствиях, сохраняя упование на Бога, получая от Него своевременную помощь. Этой самой помощью Божьей устоит христианин и в больших бедах. Проходя различные искушения, будем помнить, что без них не может быть наша жизнь. Они неизбежны, по слову Христа: В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин. 16, 33). Так и нам Господь дает Свою силу побеждать все печали сего мира, если будем мужественны в вере, если будем иметь крепкую надежду на Него. Особенно мы, христиане, должны быть готовы к борьбе с печалью, возникающей в многоразличных скорбях, от мира сего находящих: Все желающие жить благочестиво во Христе Иисусе будут гонимы (2 Тим. 3, 12). Для укрепления своей веры будем помнить слова апостола Павла: Верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст облегчение, так чтобы вы могли перенести (1 Кор. 10, 13). Как же тогда отчаиваться? Ведь нам обещано, что сверх наших сил не может попустить Бог! Помощь обязательно будет послана, чтобы нам перенести беду! Так проверяется и укрепляется наша вера, которая обязательно, вследствие тренировки, должна перерасти в надежду.
В подтверждение необходимости сохранять упование на Бога в любых, самых невероятных ситуациях, митрополит Иоанн приводит ветхозаветный случай: «Когда великое множество моавитян и аммонитян, объединясь вместе, пришли войною на Иосафата, он, не могши противиться силам врагов, обратился с величайшим упованием к Богу, весь предался молитвам к Господу; объявил пост по всей Иудее и общенародное собрание собрал пред лице Господа для умилостивления Бога и для общего совета и молитву свою заключил словами: Боже наш! Ты суди их (врагов), ибо нет в нас силы против множества сего великого, пришедшего на нас и мы не знаем что делать, но к Тебе обращаем очи наши! И помощь Божия немедленно явилась: здесь же, в этом собрании, находился благочестивый муж Иози-ил, на которого сошел Дух Господень среди собрания, и он вещал: Слушайте все иудеи и жители Иеру-салима, и царь Иосафат! Так говорит Господь к вам: не бойтесь и не ужасайтесь множества сего великого, ибо это война не ваша, но Божия… не вам сражаться на сей раз; вы станьте, стойте и смотрите на спасение Господне, посылаемое вам (см.: 2 Пар. 20, 14–17). Ободренный сими словами, Иосафат вывел свое войско против врагов, и, чтобы оно не оробело вступить в брань со столь великим множеством противников, он, как храбрый и непобедимый полководец, ободряя сердца своих воинов упованием на Бога, сказал им: Послушайте меня, иудеи и жители Иерусалима! Верьте Господу, Богу вашему, и будьте тверды; верьте пророкам Его, и будет успех вам (2 Пар. 20, 20). И в тот же час сделал необыкновенное на поле брани распоряжение: он приказал поставить впереди войска церковных певчих, чтобы они, выступая впереди вооруженных, в благолепии святыни воспевали и славословили Господа, поя псалом: Исповедайте Господа, ибо Он благ, милость (помощь) Его вечна! Смотрите, дивная вещь: царь с войском выступает на брань подобно епископу, входящему в церковь со священнослужителями. Поистине, явление необыкновенное и в сражениях (на поле битвы) достойное смеха: поставляет беспомощных, невооруженных певцов впереди вооруженных воинов! Но Бог присутствовал при Иосафате, споспешествуя ему, вооружившемуся таким непобедимым оружием упования на Бога. В то время, когда певцы начали петь славословие Всевышнему, Господь невидимо возбудил между аммонитянами и моавитянами междоусобие (внутри вражеского стана произошел конфликт между воинами): враги рубили и резали друг друга до последнего воина. Войско же Иосафатово вступило на возвышенное место и увидело одни трупы врагов, лежащие на земле, и не было ни одного из них, который избежал смерти. На месте вражьего междоусобного побоища Иосафат увидел множество богатой разнообразной добычи: дорогую одежду, драгоценные сосуды, и велел народу забирать добычу; три дня собирали ее, так она была многочисленна. Смотрите, как могущественно крепкое, истинное упование на Бога, во всех случаях жизни оно сильнее всех других средств, — словом, оно непобедимо!»[42].
Если кто-то скажет, что такая вера встречалась раньше, а в наши времена иметь такое упование на Бога, побеждающее печаль и отчаяние, невозможно, — тот ошибается, тот не слышит Евангелие: По вере вашей да будет вам
(Мф. 9, 29). Вот один из нынешних примеров искреннего упования на Господа, победившего отчаяние в критической ситуации. Дело происходило в одной из горячих точек. Группе бойцов был дан приказ обезвредить боевиков, засевших в доме. Начался штурм. Бандиты сдаваться не хотели, и завязалась жуткая стрельба. В таких случаях уничтожать полностью было бы намного легче и безопасней, но очень выгодно взять врага в плен, чтобы получить ценную информацию для сохранения жизней многих других людей. Наконец удалось отбить половину дома, хотя без потерь не обошлось. Один из бойцов, оказавшись в доме, вдруг слышит на улице крик: «Нас обходят справа! Отходим!» Тут же взревели моторы боевых машин, и через несколько секунд наступила гробовая тишина. Выскакивать из дома в эти считанные секунды было невозможно: гарантированно получил бы автоматную очередь в спину. В результате остался в доме один, а за стенкой боевики. Как только боец осознал, что оставлен своими, теперь он один против группы вооруженных, злобных бандитов, — кровь стала леденеть в жилах, душу охватил ужас, все тело онемело, как парализованное. В голове лихорадочно стали проскакивать варианты спасения: вызвать по рации своих, но стоит только ее включить, как за стенкой сразу услышат; пытаться незаметно удалиться из дома, но малейший шорох будет говорить о присутствии кого-то, а на войне «кого-то» не бывает; неожиданно ворваться во вторую половину, но даже неизвестно, сколько их там. Хорошо, если пуля сразит замертво. А если ранят и возьмут в плен?.. Бойцу не раз приходилось видеть жуткие результаты таких пленений, когда боевики вымещают на пленнике всю свою ярость, как бы запугивая остальных, чтобы боялись воевать. Не видя ни в одном из вариантов реального выхода, в душе еще более стала нарастать безнадежность, потихоньку подталкивающая к отчаянию, от которого легко совершить неправильный поступок. И вдруг, тихо и ненавязчиво, в голове промелькнуло: «Господи, помилуй меня, грешного». Боец уже несколько лет тянулся к вере: соблюдал посты, молился, ходил в храм, читал, общался со священником, поэтому обращение к Богу было свойственно для верующего человека, но напомнил о Себе в критическую минуту Сам Господь. Дальше вспомнились слова молитвы «Отче наш»: «…да будет воля Твоя…», и боец подумал: «Что ж, Господи! Если Твоим праведным судом определено мне сейчас погибнуть, то я согласен. Пусть исполняется Твоя святая воля на мне, грешном рабе Твоем. Только прости мне мои грехи». После этих слов душа стала успокаиваться, от тела отступил леденящий холод, ум начал ясно и четко оценивать окружающую обстановку. Ощущалось явное спокойствие и готовность к любым вариантам развития событий, лишь бы быть с Богом. Проверил взглядом количество боеприпасов, учитывая имеющийся опыт боевых действий, сориентировался, как реагировать, если вой-дут в дверь, если полезут в окно… Что было дальше, боец по смирению умолчал, да в нашей теме это и не главное, хотя можно все-таки добавить, что этот человек имеет поощрения от начальства и боевые награды. Для нас важно то, что в самой невероятной ситуации упование на Бога побеждает печаль и отчаяние, потому что в этом уповании действует Сам Господь, укрепляющий верную душу терпением, или прямо указывающий выход, или посылающий помощь: Бог же надежды да исполнит вас всякой радости и мира в вере, дабы вы, силою Духа Святого, обогатились надеждою (Рим.15, 13).
Кто-то может сказать: «Я же не на войне. Зачем мне такое сильное упование на Бога? Подобных обстоятельств у меня не предвидится!» Такой человек горько заблуждается, последствием ему будет неминуемое поражение в невидимой войне с демонами, непрестанно нападающими на него. В приведенной выше истории враг был опасен и вооружен, но был видим и не мог проникать сквозь стены; бесы же невидимы для нас и физических препятствий для них не существует, поэтому несравнимо более опасны. Оружие бандитов смертоносно, но оно может убить только тело, а оружие бесов убивает душу и пленяет ее навечно. Боевики долго упражняются в своих преступлениях, а бесы занимаются погублением человеков уже несколько тысяч лет, поэтому намного более опытны. Люди, как бы злобны они ни были, когда-то все-таки устают, вынуждены есть и спать, а бесы не устают, не едят и не спят, действуя непрестанно. Враг на войне может воздействовать только внешними средствами, а бесы влияют на нас изнутри нас, через наши же страсти. Выходит, что мы, христиане, тоже находимся на войне — жестокой, непрестанной, с невидимым врагом, и цена этого сражения — вечность. Если верим в это, то должны быть подготовлены и теоретически, и практически: без упования на Бога — не устоять! Поучимся этому из книги преподобного Никодима Святогорца «Невидимая брань», в предисловии к которой написано: «Она (эта книга) поучает не о какой-либо чувственной и видимой брани (войне) и не о врагах явных и телесных, но о брани мысленной и невидимой, какую каждый христианин восприемлет с того часа, как окрестится и даст пред Богом обет — воевать за Него во славу Божественного имени Его даже до смерти… и о врагах бестелесных и неявных, кои суть различные страсти и похотения плоти и демоны злые и человеконенавистные, день и ночь не перестающие воевать против нас, как сказал блаженный апостол Павел: Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных (Еф. 6, 12).
Воины, ведущие борьбу в этой невидимой брани, поучает книга, суть все христиане; вое-начальником их изображается Господь наш Иисус Христос, окруженный и сопровождаемый тысяченачальниками и стоначальниками, то есть всеми чинами ангелов и святых; поприще брани, бранное поле, место, где происходит самая борьба, есть собственное наше сердце и весь внутренний человек; время брани — вся наша жизнь.
Какие же суть оружия, в которые облекает своих воинов эта невидимая брань? Слушай. Шлемом для них служит совершенное себе неверие и совершенное на себя ненадеяние; щитом и кольчугой — дерзновенная вера в Бога и твердое на Него упование; броней и нагрудником — поучение в страданиях Господа; поясом — отсечение плотских страстей; обувью — смирение и немощности своей постоянное признание и чувство; шпорами — терпение в искушениях и отгнание нерадения; мечом, который непрестанно держат они в одной руке, — молитва как словесная, так и мысленная — сердечная; копьем трехострийным, которое держат они в другой руке, — твердая решимость отнюдь не соглашаться на борющую страсть, отревать ее от себя с гневом и ненавидеть от всего сердца; коштом и пищею, которыми подкрепляются они на сопротивление врагам, — частое причастие Богообщения как таинственного от таинственной жертвы, так и мысленного; светлой и безоблачной атмосферой, дающей им возможность издали усматривать врагов, — всегдашнее упражнение ума в познавании того, что право есть пред Господом, всегдашнее упражнение воли в вожделевании одного того, что благоугодно Богу, мир и спокойствие сердца.
Здесь, в этой «Невидимой брани» воины Христовы научаются познанию различных прелестей, многообразных козней, недомыслимых лукавств и хитростей воинских, какие употребляют против них мысленные супостаты посредством чувств, посредством фантазий, посредством лишения страха Божия… посредством четырех прилогов: неверия, отчаяния, тщеславия и преображения их самих в ангелов света. Научаясь же распознавать все сие, они (христиане) и сами при этом умудряются, как разрушать такие козни врагов и противоборствовать им, и познают, какой тактики и какого закона брани должно им в каком случае держаться и с каким мужеством вступать в борьбу. И, коротко скажу, этой книгой всякий человек, желающий спасения, научается, как побеждать невидимых врагов своих, чтоб стяжать сокровища истинных и божественных добродетелей, и за то получить нетленный венец и залог вечный, который есть единение с Богом и в нынешнем веке, и в будущем».
Порассуждав о необходимости иметь упование на Бога для успешной борьбы с печалью и отчаянием, вернемся к истории с монахом, одежда которого исцеляла больных, чтобы понять для себя, что чудотворение — это только видимое доказательство его святости, приобретенной не великими трудами постнических и отшельнических подвигов, а полученной от Бога только лишь за искреннее отречение от своей воли и стремление во всем исполнять волю Господа. Для нас, современных христиан, этот способ спасения остается, пожалуй, единственным, потому что большинство из нас не имеют крепости телесной, не имеют времени и даже места для долгих молитвенных упражнений, загружены разнообразной суетой и хлопотами: работа, семья, дача и пр. Где нам, немощным, подражать древним подвижникам в их трудах? Зато научиться принимать все происходящее с миром, как попущенное Самим Богом для нашего спасения, благодарить Господа за скорби, как средство исцеления души, не видеть в людях (в том числе и в домашних) врагов, всем милостиво все прощать, иметь ровное настроение духа как в радостях, так и в бедах, помнить все время о предстоящей смерти и Суде Божьем, никогда не забывать о своих грехах прошлых и замечать нынешние, и почаще в течение дня призывать Спасителя — это всякому человеку посильно и не требует никаких особых затрат. Такой способ спасения (отречение от своей воли и стремление во всем следовать воле Божьей) является самым легким и удобным потому, что направлен конкретно на уничтожение гордости — демонской твердыни, главного основания сатаны в нашей душе. Если у дерева уничтожить корень, то и все дерево погибнет, — так и в душе: если подсечь гордость, то и все остальные страсти иссякнут и своих плодов (грехов) приносить не смогут.
Митрополит Иоанн приводит следующее окончание истории с монахом-чудотворцем: «Расставшись мирно с собеседником и сожителем своей обители, игумен, полный все превосходящего удивления, начал наедине размышлять сам с собою: «Теперь я узнал, откуда сему человеку, которого считали мы ничтожным, презирали его и подсмеивались над ним, дарована благодать врачевания болезней. О, как высоко поставляет благодать Святого Духа человека, который во всем соглашает собственную волю с Божественной волей, и возможно ли, чтобы Бог осудил такого на вечные муки? Нет, это не свойственно Божией бесконечной благости! Этим самым принужден я сознаться, что дорога, по которой этот человек ведет свою жизнь, не есть ни долгий, ни неудобный — напротив, есть самый краткий и легкий путь к достижению вершины несомненного и благонадежного душевного успокоения, ибо он не требует больших пустынножительных подвигов: ни чрезмерных постов, ни долговременных изнурений себя постоянным бодрствованием целые ночи без сна — все это заменяется одним истинным желанием во всем подчиняться вполне воле Божией; это наше желание должны мы каждый день обновлять, поддерживать и укреплять самим делом, чтобы никогда и ни в чем не поступать нам по своему мудрованию против всепремудрой и всемогущей воли Божией»[43].
[1] Свт. Игнатий (Брянчанинов). Плач инока о брате его, впадшем в искушение греховное. Ст. 3.
[2] Св. Иоанн Кассиан. Борьба с восемью главнейшими страстями. Борьба с духом печали. Добротолюбие. Т. 2.
[3] Там же.
[4] Прп. Нил Синайский. Об осьми духах зла, 35. Доб-ротолюбие. Т. 2.
[5] Прп. Нил Синайский. Об осьми духах зла, 8. Доб-ротолюбие. Т. 2.
[6] Св. Иоанн Кассиан. Борьба с восемью главнейшими страстями, 101. Борьба с духом печали. Добротолюбие. Т. 2.
[7] Прп. Нил Синайский. Об осьми духах зла, 11. Доб-ротолюбие. Т. 2.
[8] Здесь и далее: Свт. Иоанн Тобольский. Илиотропион. Ч. 1, гл. 4.
[9] Имеются в виду правила и каноны церковные. — Прим. сост.
[10] О необходимости для христианина исполнять Евангельские заповеди можно почитать: Свт. Игнатий (Брянчанинов). Приношение современному монашеству. Советы относительно душевного иноческого делания. Гл. 1–4. — Прим. сост.
[11] Свт. Иоанн Тобольский. Илиотропион. Ч. 1, гл. 4.
[12] Свт. Игнатий (Брянчанинов). Приношение современному монашеству. Советы относительно душевного иноческого делания. Гл. 8.
[13] Свт. Игнатий (Брянчанинов). Приношение современному монашеству. Советы относительно душевного иноческого делания. Гл. 8.
[14] Там же.
[15] Свт. Иоанн Тобольский. Илиотропион. Ч. 1, гл. 4.
[16] Свт. Игнатий (Брянчанинов). Приношение современному монашеству. Гл. 13.
[17] Об этом см. творения св. Иоанна Кассиана. — Прим. сост.
[18] О прелести см.: Свт. Игнатий (Брянчанинов). О Молитве Иисусовой. Беседа старца с учеником, отдел 2. — Прим. сост.
[19] Свт. Игнатий (Брянчанинов). Приношение современному монашеству. Советы относительно душевного иноческого делания. Гл. 13.
[20] Свт. Игнатий (Брянчанинов). Приношение современному монашеству. Гл. 13.
[21] Прп. Симеон Новый Богослов. Деятельные и богословские главы. Гл. 33. Добротолюбие. Т. 5.
[22] Прп. Нил Сорский. Предание учеником. Предисловие.
[23] Свт. Игнатий (Брянчанинов). Приношение современному монашеству. Гл. 13.
[24] То есть медленно. — Прим. ред.
[25] Свт. Игнатий (Брянчанинов). Приношение современному монашеству. Гл. 13.
[26] Свт. Игнатий (Брянчанинов). Приношение современному монашеству. Гл. 13.
[27] Свт. Иоанн Тобольский. Илиотропион. Ч. 1, гл. 4.
[28] Свт. Иоанн Тобольский. Илиотропион. Ч. 1, гл. 4.
[29] Там же.
[30] Свт. Иоанн Тобольский. Илиотропион. Ч. 1, гл. 4.
[31] Свт. Иоанн Тобольский. Илиотропион. Ч. 1, гл. 4.
[32] Там же.
[33] Свт. Иоанн Тобольский. Илиотропион. Ч. 1, гл. 4.
[34] Свт. Иоанн Тобольский. Илиотропион. Ч. 3, гл. 1, п. 2.
[35] Свт. Иоанн Тобольский. Илиотропион. Ч. 4, гл. 6, п. 5.
[36] Свт. Иоанн Тобольский. Илиотропион. Ч. 5, гл 1.
[37] Блж. Августин. Толкования на псалмы, 145, 3.
[38] Там же, 148, 12.
[39] Блж. Августин. О граде Божием. XI, 22.
[40] Блж. Августин. Толкования на псалмы, 148, 8.
[41] Свт. Иоанн Тобольский. Илиотропион. Ч. 5, гл. 1.
[42] Свт. Иоанн Тобольский. Илиотропион. Ч. 5, гл. 2, п. 1.
[43] Свт. Иоанн Тобольский. Илиотропион. Ч. 3, гл. 1, п. 3.