Святые Отцы о необходимости руководства в духовной жизни
Святой Иоанн Кассиан
О руководстве в духовной жизни[1]
211. Некогда собрались старцы к святому Антонию Великому и с вечера до утра рассуждали о разных духовных предметах, и особенно о том, какая добродетель больше всех, которая могла бы сохранять нас неуловимыми для сетей обольщения диавольского и прямым путем вести наверх совершенства. Предлагались разные мнения: одни выставляли пост и бдение, другие — нестяжательность и презрение всех вещей; иные отшельничество, или удаление в пустынь, иные — человеколюбие. Когда таким образом все высказались, стал говорить блаженный Антоний: «Все сказанное вами спасительно и необходимо для ищущих Бога и желающих прийти к Нему. Но дать первенство какой-либо из указанных вами добродетелей не позволяют опыты падения преуспевавших в них. Ибо и отличавшиеся строгими постами и бдениями, и пребывавшие неисходно в пустынном уединении, и доходившие до крайней степени нестяжательности, и щедрые милостынодавцы попадались в сети врага и падали. И причина этому, думаю, не другая какая была, как недостаток рассудительности. Ибо она научает человека идти царским путем, избегая опасных крайностей: в отношении к пощению, например, она не допускает ни до чрезмерного изнурения тела, ни до поблажек ему. В Евангелии она называется оком и светильником души: Светильник для тела, — говорит Господь, — есть око. Итак, если будет чисто, то все тело твое будет светло; если же око твое будет худо, то все тело твое будет темно (Мф. 6, 22–23). Как свет все освещает и око все видит, так и она, все помышления и дела человека пересматривая и обсуждая, выясняет и определяет, что должно делать, как и от чего следует удержаться. Когда же у кого не достает такой рассудительности, тогда дела его и помышления, не будучи строго обсуждаемы, текут, как течется, и тут враг успевает подставить ему кажущееся добро вместо истинного и, прикрывая им ров или сеть, ввергает в них, и погубляет его».
212. Решение святого Антония подтверждается бесчисленными примерами. Вспомним о жалком падении старца Ирона. Он вдался в крайне строгий пост и глубокое уединение и, чтоб как-нибудь не нарушить их, по внушению врага не стал приходить в обычные собрания пустынников по субботам и воскресеньям, где во взаимном собеседовании выяснялись разные пути и распутия жизни строгой. Обольстившись этим, будто добрым, советом врага, он поддался ему еще в большем прельщении, — принял его за ангела, когда он явился ему в сем виде, и согласился, по его слову, броситься в высохший колодезь, — расшибся и на третий день скончался. Вот и еще пример: два брата, вознамерясь идти в глубочайшую пустыню, положили не принимать иной пищи, кроме той, которую подаст Сам Господь. Когда, блуждая по пустыне, они изнемогли до того, что уже и двигаться не могли, напали на них мазики — дикий и жестокий народ; но, видя их в таком жалком положении, сжалились над ними и предложили им хлеба. Один одумался и согласился принять хлеб, хоть и от человеков, но как от Господа посланный; подкрепился и остался жив. А другой упорно остался при своем решении, — и умер от голода. Вот и еще: некто из строгих постников и уединенников счел себя достойным общения с небесными силами, — и враг не замедлил воспользоваться сим: стал являться ему, как ангел, давать откровения о делах и мыслях человеческих, производить в келье свет без светильника. Достигши сим путем полного к себе доверия, он велел ему наконец принесть в жертву Богу сына своего, подобясь Аврааму. И это, конечно, было бы исполнено, если бы сын, видя необыкновенные приготовления, не догадался убежать. Еще: в Месопотамии одного воздержника и уединенника враг довел до беспрекословной веры снам, представив ему в сновидении два народа: христианский, с апостолами и мучениками во мраке, бесславии, скорби и плаче, и иудейский, с Моисеем — патриархами и пророками, — в лучезарном сиянии, в славе и радовании, — склонил перейти во иудейство и принять обрезание. Довольно и этих примеров, чтоб убедиться, что нерассудительность есть открытая дверь к падениям и пагубе.
213. Рассудительность есть дар Божий, который, однако ж, надлежит развивать и воспитывать. Как? Отдавая все свое на рассуждение опытнейших отцов. Это самая мудрая школа рассудительности, в которой научаются добре рассуждать о достодолжном даже и такие, которые не имеют особой к тому способности. Так решается вопрос о приобретении рассудительности. Приобретается истинная рассудительность истинным смирением, коею первым долгом служит открывать отцам не только то, что делаем, но и то, о чем думаем, ни в чем не доверяясь своему помыслу, но во всем следовать наставлениям старцев и считать хорошим или худым только то, что они признают таковым. Такое действование и способствует безопасно пребывать на правом пути и охраняет от всех сетей диавольских. Тому, кто свою жизнь располагает не по своему суждению, а по совету преуспевших, невозможно пасть от прельщения бесовского. Так предание рассуждению отцов своих помыслов заменяет свою рассудительность и научает ей. Враг не любит света, почему откровение злых помыслов тотчас, как они открываемы бывают, разгоняет их и истребляет. Как змея, извлеченная из темной норы на свет, старается убежать и скрыться, так и злые помыслы, будучи обнаружены откровенным признанием и исповедию, стараются бежать от человека. Это подтверждается многими и премногими примерами и опытами.
214. Авва Серапион рассказывает о себе: «Когда был я в новоначалии, то тайком от аввы брал себе сухой хлебец и съедал. Я делал это очень долгое время, и страсть овладела мною так, что я не мог одолеть ее. Совесть осуждала меня; я же стыдился сказать об этом авве. Но по смотрению человеколюбивого Бога случилось зайти к старцу некоторым братиям, которые стали открывать ему свои помыслы и просить на них разрешения. Старец отвечал им, что требовалось, причем пришлось говорить и о воздержании в пище. Потом он прибавил: “Ничто столько не вредит монахам и ничто столько не радует бесов, как утаивание своих помыслов от духовных отцов своих”. Слова эти сильно поразили меня; мне думалось, что Бог открыл старцу мои согрешения, и, пришедши в сокрушение, я начал плакать, потом вынул из-за пазухи хлебец, который обыкновенно крал, и, повергшись на землю, просил простить прошедшее и молиться о сохранении меня от сего в будущем. Тогда старец сказал: “Признание твое освободило тебя от плена твоего; открывши свои грехи, ты поразил беса, уязвлявшего тебя при твоем молчании. Доселе ты попускал ему обладать тобою, не противореча ему и не обличая его, а теперь, будучи изведен из сердца твоего и обнаружен, он уже не будет иметь в тебе места”. Старец не окончил еще речи, как показалось, будто горящий факел вышел из недр моих и наполнил всю келью зловонием, так что присутствующие думали, что горит сера. Старец прибавил: “Вот Господь явно подтвердил истину слов моих и твоего освобождения”. Так действием признания отступила от меня страсть чревоугодия, и с тех пор даже на мысль мне не приходило прежнее пожелание».
215. Что видим в Самуиле? Он, с младенчества будучи посвящен Богу и удостоясь беседы с Ним, не поверил своему помыслу, но, дважды воззванный Богом, спешит к старцу Илии и от него получает наставление, как должно отвечать Богу. Таким образом, Бог Сам и того, кого удостоил собеседования с Собою, восхотел руководить наставлением старца, чтоб чрез то путеводить его к смирению. Не то же ли видим и в святом Павле? Господь Сам призвал его, но тут же отсылает его к Анании, чтоб у него научиться пути истины. И сам святой Павел после нескольких опытов проповеди Евангельской идет в Иерусалим проверить свое благовестие, не напрасно ли я подвизался (см.: Гал. 2, 1–2), — хотя ему осязательно сопутствовала благодать Святого Духа. Так очевидно, что Господь никому не открывает пути к совершенству, кроме руководимых к оному духовными отцами, как и чрез пророка говорит: Спроси отца твоего, и он возвестит тебе, старцев твоих, и они скажут тебе (Втор. 32, 7).
О Божественной благодати и свободном произволении как производителях духовной жизни[2]
187. Мы всегда должны быть твердо уверены, что никак не можем достигнуть совершенства своими трудами и подвигами, хотя бы со всею неутомимостию упражнялись во всякой добродетели. Одни человеческие усилия не могут иметь такой цены и силы, чтобы возводить на высоту святости и блаженства, если Сам Господь не будет притом содействовать нам и направлять сердце наше к тому, что для нас полезно. Потому в каждое мгновение мы должны взывать к Богу с Давидом: Утверди шаги мои на путях Твоих, да не колеблются стопы мои (Пс. 16, 5), — дабы сей невидимый Правитель духа человеческого обращал произволение наше к добродетели, так как оно более склонно к пороку, то по неведению добра, то по обольщению страстей. Это очень ясно выражено пророком в одном стихе песни: Сильно толкнули меня, чтоб я упал, но Господь поддержал меня (Пс. 117, 13). Первым полустишием означается нетвердость нашего произволения, а вторым — всегда готовая нам помощь от Господа, Который всякий раз, как начинаем колебаться, простирает к нам руки Свои, поддерживает и утверждает, чтоб иначе с одним своим произволением не пали мы совершенным падением. Так, ни один праведник не имеет в себе достаточно сил стяжать праведность; непрестанно колеблется он и в каждое мгновение готов пасть. Потому милость Гос-подня подкрепляет его рукою Своею, чтобы иначе, подвергшись падению по слабости произволения, совершенно не погиб он в падении своем. И кто будет столько самонадеян и слеп, чтоб думать, что не имеет нужды в непрестанном содействии Божием, когда Сам Господь в Евангелии ясно научает: Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе, так и вы, если не будете во Мне… Без Меня не можете делать ничего (Ин. 15, 4–5)? Как же неразумно, даже святотатственно, присваивать какие-нибудь добрые дела своим усилиям, а не благодати и содействию Божию, когда Господне изречение свидетельствует, что без Его содействия никто не может приносить духовных плодов?
188. Веруем потому, что как начало благого расположения полагается в нас особым внушением Божиим, так равно совершение добродетелей подается Им же; наше же дело с большею или меньшею готовностию покоряться внушению Божию и принимать Его помощь. Мы заслуживаем награду или достойное наказание судя по тому, нерадим ли или с благоговейною покорностию заботимся соображаться с распоряжениями и промышлением Божиим, простертым на нас благостынным благоволением Его. Это ясно выразилось в исцелении иерихонских слепых. Что Господь проходил мимо них, это есть благодать Божественного промышления и снисхождения. Но что они взывали: Помилуй нас, Господи, Сын Давидов! (Мф. 20, 31), — это дело их веры и упования; самое же прозрение опять от милосердия Божия.
189. Земледелец, хотя много трудится над возделыванием земли, но не может ожидать обильного плода, если на обработанную землю не падет благовременный дождь и не будет благоприятной погоды. Итак, как ленивым земледельцам, которые не стараются обрабатывать свою землю, Бог не дает плода, так и трудолюбивым не принесет пользы повсечасная забота, если не поблагопоспешит им милосердие Божие. Так и в деле жизни по Богу и свои труды нужны, но если благодать Божия не поблагопоспешит, ни в чем не успеем. Исповедуй же, что Бог есть начальный виновник не только дел, но и помышлений благих: Он внушает нам и Свою волю святую, и дает силу и удобный случай исполнить то, чего правильно желаем, потому что всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов (Иак. 1, 17).
190. Воля Божия всегда желает, чтобы созданный Им человек не погиб, но вовеки жил. Бог, если заметит в нашем сердце хоть искру расположения к добру, по благосердию Своему не даст ей угаснуть, но, желая, чтобы все спаслись и в разум истины пришли, всячески способствует тому, чтобы она обратилась в пламя. Благодать Божия близка ко всем; она всех без изъятия призывает ко спасению и к тому, чтобы все пришли в познание истины, ибо говорит: Приидите ко Мне, все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф. 11, 28).
191. Уму человеческому непонятно, как это спасение принадлежит и нашему произволению, ибо говорится: Если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земли (Ис. 1, 19), — и вместе оно зависит не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего (Рим. 9, 16); как это Бог имеет воздать каждому по делам его, и вместе Он же производит в нас и хотение, и действие по Своему благоволению (Флп. 2, 13); почему это нам повелевается сотворить себе новое сердце и новый дух (Иез. 18, 31), и вместе говорится: И дам им сердце единое и дух новый вложу в них (Иез. 11, 19). Нетрудно будет решить сии сомнения, если мы будем помнить, что в деле спасения нашего участвует и благодать Божия, и свободное произволение наше и что человек, хотя может иногда желать добродетели, но, чтобы исполнить желания сии, всегда нуждается в помощи Божией, подобно как для больного недостаточно одного желания быть здоровым, но нужно, чтобы податель жизни — Бог дал силы к восстановлению здоровья. Чтобы совершенно увериться в том, что и от природной способности, данной милосердым Творцом, возникающие добрые желания можно исполнить только при помощи Божией, для того довольно вспомнить слова Апостола: Желание добра есть во мне, но чтобы делать оное, того не нахожу (Рим. 7, 18).
192. Многие спрашивают, когда в нас действует благодать, — тогда ли, когда обнаруживается в нас доброе желание, или доброе желание тогда в нас обнаруживается, когда посетит нас благодать Божия? Опыт и то и другое оправдывает: Савл и Матфей-мытарь не сами возжелали, но пожелали по призванию — Закхей и разбойник на кресте своим желанием предварили дело благодати. Так и положить надлежит: когда Бог видит, что мы хотим склониться к добру, то направляет и укрепляет нашу готовность; но если мы не хотим добра или охладели к нему, то делает нам спасительные внушения, чрез кои доброе расположение образуется или возобновляется.
193. Не должно думать, что природа человеческая способна к одному только злу. Творец всеял в души наши семена всех добродетелей, но для возрастания их нужны воздействия со стороны Бога, так, однако ж, что в человеке всегда пребывает свободное произволение принимать или не принимать сии благодатные воздействия. Если б совсем не зависело от нас устроение нашего спасения, то Апостол не сказал бы: Со страхом и трепетом совершайте свое спасение (Флп. 2, 12). Но если б все зависело от нас одних, то Он не присовокупил бы: Бог производит в вас и хотение, и действие по Своему благоволению (Флп. 2, 13). Благодать Божия и предваряет нас, ибо пророк говорит: Бог мой, милующий меня, предварит меня (Пс. 58, 11), — и последует за нашею волею, почему и говорится: И рано утром молитва моя предваряет Тебя (Пс. 87, 14).
194. Благодать Божия всегда направляет волю нашу в добрую сторону, так, однако ж, что и от нас требует или ожидает соответственных усилий. Чтобы не дать даров своих беспечным, она выискивает случаи, которыми пробуждает нас от холодной беспечности; чтобы щедрое сообщение даров ее не казалось беспричинным, сообщает их после нашего возжелания и труда. При всем том, однако ж, благодать всегда дается даром, потому что за малые наши усилия воздает с безмерною щедростию. Посему, сколько бы ни были велики труды человеческие, все они не могут сделать благодать не туне даемою[3]. Апостол языков хотя говорил, что он потрудился больше всех остальных апостолов, впрочем, присовокупляет, что труды эти не ему принадлежат, а благодати Божией, которая пребывает с ним (см.: 1 Кор. 15, 10). Таким образом, словом потрудился
он выражает усилия своей воли; словами не я, впрочем, а благодать Божия — Божественное содействие, а словом со мною показывает то, что благодать содействовала ему не в праздности и беспечности пребывающему, а тогда, как он трудился.
195. Бог многоразличными и непостижимыми способами устрояет спасение наше: в желающих и ищущих спасения Он усиливает желание, а в не имеющих желания возбуждает оное; помогает исполнению спасительных желаний наших — и вдыхает святые желания или утверждает их. Почему в молитвах своих мы именуем Его и Покровителем, и Спасителем, и Помощником. Он, подобно нежнейшему Отцу и сострадательному Врачу, во всех нас все производит: у иных Он производит начало спасения и воспламеняет усердие к Нему, у других приводит к концу дела и добродетели к совершенству; иных удерживает от близкого падения, а другим подает случаи и удобства ко спасению; иным, хотящим и текущим, вспомоществует, других, не хотящих и противящихся, привлекает и склоняет к доброму расположению: всюду производит все — возбуждая, содействуя и утверждая, — но без нарушения данной Им же свободы.
Святитель Игнатий (Брянчанинов)
О жительстве в послушании у старца[4]
То, что сказано об отшельничестве и затворе, должно сказать и о послушании старцам в том виде, в каком оно было у древнего монашества; такое послушание не дано нашему времени. Преподобный Кассиан Римлянин говорит, что египетские отцы, между которыми особенно процветало монашество и приносило изумительные духовные плоды, «утверждают, что хорошо управлять и быть управляемым свойственно мудрым, и определяют, что это величайший дар и благодать Святого Духа»[5]. Необходимое условие такового повиновения — духоносный наставник, который бы волею Духа умерщвлял падшую волю подчинившегося ему о Господе, а в этой падшей воле умерщвлял и все страсти. Падшая и растленная воля человека заключает в себе стремление ко всем страстям. Очевидно, что умерщвление падшей воли, совершаемое так величественно и победоносно волею Духа Божия, не может совершаться падшею волею наставника, когда сам наставник еще порабощен страстями. «Если ты хочешь отречься от мира, — говорил святой Симеон Новый Богослов современным ему инокам, — и научиться евангельскому житию, то не предай (не поручи) себя неискусному или страстному учителю, чтоб не научиться вместо евангельского жития диавольскому житию, потому что у благих учителей и учительство благое, а у злых — злое: от лукавых семян непременно произрастают и лукавые плоды. Всякий, невидящий и обещающийся наставлять других, есть об-манщик и последующих ему ввергает в ров по-гибели, по слову Господа: Если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму (Мф. 15, 14)»[6]. При другом случае этот великий угодник Божий, советуя иноку действовать по указанию духовного отца, присовокупляет: «Однако да поступает так только в таком случае, когда знает, что духовный отец его — причастник Духа, что он не будет говорить ему противоположного воле Божией, но, по дарованию своему и по мере повинующегося, возглаголет угодное Богу и полезное для души, чтоб не оказаться повинующимся человеку, а не Богу. В этом смысле завещавает и Апостол: Не делайтесь рабами человеков (1 Кор. 7, 23). Он повелевает самое служение слуг господам совершать духовно, а не в характере человеко-угодников, но в характере рабов Христовых, творя волю Божию в наружном служении человекам (см.: Еф. 6, 6). У людей ли я ныне ищу благоволения, — говорит Апостол, — или у Бога? Людям ли угождать стараюсь? Если бы я и поныне угождал людям, то не был бы рабом Христовым (Гал. 1, 10). Неужели вы не знаете, что кому вы отдаете себя в рабы для послушания, того вы и рабы, кому повинуетесь, или рабы греха к смерти, или послушания к праведности? (Рим. 6, 16). Послушание образует повинующегося по образу того, кому он повинуется: зачинал скот пред прутьями, — говорит Писание (Быт. 30, 39)»[7]. Те старцы, которые принимают на себя «роль», — употребим это неприятное слово, принадлежащее языческому миру, чтоб точнее объяснить дело, которое, в сущности, не что иное, как душепагубное актерство и печальнейшая комедия, — старцы, которые принимают на себя роль древних святых старцев, не имея их духовных дарований, да ведают, что самое их намерение, самые мысли и понятия их о великом иноческом делании — послушании суть ложные, что самый их образ мыслей, их разум, их знание суть самообольщение и бесовская прелесть, которая не может не дать соответствующего себе плода в наставляемом ими. Их неправильное и недостаточное настроение только в течение некоторого времени может оставаться неза-метным руководимому ими неопытному но-воначальному, если этот новоначальный сколько-нибудь умен и занимается святым чтением с прямым намерением спасения. В свое время оно должно непременно раскрыться и послужить поводом к неприятнейшей разлуке, к неприятнейшим отношениям старца с учеником, к душевному расстройству того и другого. Страшное дело — принять, по самомнению и самовольно, на себя обязанности, которые можно исполнять только по велению Святого Духа и действием Духа; страшное дело — представлять себя сосудом Святого Духа, между тем как общение с сатаною еще не расторгнуто и сосуд не перестает оскверняться действием сатаны! Ужасно такое лицемерство и лицедейство! Гибельно оно для себя и для ближнего, преступно пред Богом, богохульно. Напрасно будут указывать нам на преподобного Захарию, который, находясь в повиновении у неискусного старца, отца своего по плоти, Кариона, достиг иноческого совершенства[8], или на преподобного Акакия, спасшегося в жительстве у жестокого старца, который согнал бесчеловечными побоями ученика своего прежде-временно в гроб[9]. Тот и другой находились в послушании у недостаточных старцев, но ру-ководствовались советами духоносных отцов, также назидательнейшими примерами, которые были во множестве пред очами их, — единственно по этой причине они могли пребыть в наружном послушании у своих старцев. Эти случаи вне общего порядка и правила. «Образ действия Промысла Божия, — сказал святой Исаак Сирский, — вполне отличается от общего человеческого порядка. Ты держись общего порядка»[10]. Возразят: вера послушника может заменить недостаточество старца. Неправда: вера в истину спасает, вера в ложь и в бесовскую прелесть губит, по учению Апостола. Они не приняли любви истины для своего спасения. И за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи, да будут осуждены все, не веровавшие истине, но возлюбившие неправду (2 Фес. 2, 10–12). По вере вашей да будет вам, — сказал Господь, Сама Истина, двум слепцам и исцелил их от слепоты (Мф. 9, 29); не имеют права повторять слов Самой Истины ложь и лицемерство для оправдания своего преступного поведения, которым они погубляют ближних. Бывали случаи, очень-очень редкие, что вера, по особенному смотрению Божию, действовала чрез грешников, совершая спасе-ние этих грешников. В Египте старейшина разбойников Флавиан, намереваясь ограбить некоторый женский монастырь, облекся в монашеское одеяние и пришел в этот монастырь. Монахини приняли его как одного из святых отцов, ввели в церковь, прося принести о них молитву Богу, что Флавиан исполнил, против воли своей и к удивлению своему. Потом представлена была ему трапеза. По окончании трапезы монахини умыли его ноги. В монастыре одна из сестер была слепа и глуха. Монахини привели ее и напоили водою, которою омыты ноги странника. Больная немедленно исцелилась. Монахини прославили Бога и святое житие странного инока, провозглашая совершившееся чудо. Благодать Божия низошла на старейшину разбойников: он принес покаяние и из старейшины разбойников претворился в знаменоносного отца[11]. В житии святого Феодора, епископа Едесского, читаем, что блудница, будучи принуждена отчаявшейся супругою Адера, принесла Богу молитву о умершем ее сыне, и младенец воскрес по молитве блудницы. Блудница, приведенная в ужас совершившимся над нею, немедленно оставила греховную жизнь, вступила в монастырь и подвижническою жизнию достигла святости[12]. Такие события — исключения. Созерцая их, мы поступим правильно, если будем удивляться смотрению и непостижимым судьбам Божиим, укрепляться в вере и надежде; поступим очень неправильно, если будем эти события принимать в образец подражания. В руководителя поведению нашему дан нам Самим Богом Закон Божий, то есть Священное Писание и писания отеческие. Апостол Павел решительно говорит: Завещеваем же вам, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, удаляться от всякого брата, поступающего бесчинно, а не по преданию, которое приняли от нас (2 Фес. 3, 6). Преданием здесь названо нравственное предание Церкви. Оно изложено в Священном Писании и в писаниях святых отцов. Преподобный Пимен Великий повелел немедленно разлучаться со старцем, сожительство с которым оказывается душевредным, очевидно, по нарушению этим старцем нравственного предания Церкви. Иное дело, когда нет душевного вреда, а только смущают помыслы: смущающие помыслы, очевидно, бесовские; не надо им повиноваться, как действующим именно там, где мы получаем душевную пользу, которую они хотят похитить у нас. Иноческое послушание в том виде и характере, как оно проходилось в среде древнего монашества, есть высокое духовное таинство. Постижение его и полное подражание ему соделались для нас невозможными — возможно одно благоговейное, благоразумное рассматривание его, возможно усвоение духа его. Тогда мы вступим на путь правильного суждения и душеспасительного благоразумия, когда, читая опыты и правила делания древних отцов, послушания их, равно дивного и в руководителях, в руководимых, — увидим в современности общий упадок христианства, сознаемся, что мы неспособны наследовать делание отцов в полноте его и во всем обилии его. И то великая милость Божия к нам, великое счастье для нас, что предоставлено нам питаться крупицами, падающими с духовной трапезы отцов. Эти крупицы не составляют собою удовлетворительнейшей пищи, но могут, хотя не без ощущения нужды и голода, предохранить от душевной смерти.
О жительстве по совету[13]
Крупицами названо в предшествовавшей главе духовное жительство, предоставленное Промыслом Божиим нашему времени. Оно основывается на руководстве в деле спасения Священным Писанием и писаниями святых отцов, при совете и назидании, заимствуемых от современных отцов и братии. В собственном смысле, это послушание древних иноков в ином виде, приспособленном к нашей немощи, преимущественно душевной. Древним послушникам их духоносные наставники возвещали немедленно и прямо волю Божию: ныне иноки должны сами отыскивать волю Божию в Писании и потому подвергаться частым и продолжительным недоумениям и погрешностям. Тогда преуспеяние было быстрым по свойству делания, ныне оно косно, опять, по свойству делания. Таково благоволение о нас Бога нашего: мы обязаны покорствовать Ему и со благодарением благоговеть пред Ним. Наше современное иноческое жительство по Писанию и совету отцов и братии освящено примером главы монашества — преподобным Антонием Великим. Он не был в послушании у старца, но в новоначалии своем жил отдельно и заимствовал наставления из Писания и от разных отцов и братии: у одного научался он воздержанию, у другого — кротости, терпению, смирению, у иного — строгой бдительности над собою, безмолвию, стараясь усвоить себе добродетель каждого добродетельного инока, всем оказывая по возможности послушание, смиряясь пред всеми и молясь Богу непрестанно. Поступай и ты, новоначальный, таким образом! Оказывай настоятелю и прочему монастырскому начальству нелицемерное и нечеловекоугодливое послушание, послушание, чуждое лести и ласкательства. Послушание ради Бога. Оказывай послушание всем отцам и братиям в их приказаниях, не противных Закону Божию, уставу и порядку монастыря и распоряжению монастырского начальства. Но никак не будь послушен на зло, если б и случилось тебе потерпеть за нечеловекоугодие и твердость твои некоторую скорбь. Советуйся с добродетельными и разумными отцами и братиями, но усваивай себе советы их с крайнею осторожностью и осмотрительностью. Не увлекайся советом по первоначальному действию его на тебя! По страстности и слепоте твоей иной страстный и зловредный совет может понравиться тебе единственно по неведению и неопытности твоим или потому, что он угождает какой-либо сокровенной, неведомой тобою, живущей в тебе страсти. С плачем и сердечными воздыханиями умоляй Бога, чтоб Он не попустил тебе уклониться от Его всесвятой воли к последованию падшей человеческой воле, твоей или ближнего твоего, твоего советника. Как о своих помыслах, так и о помыслах ближнего, о его советах советуйся с Евангелием. Тщеславие и самомнение любят учить и наставлять. Они не заботятся о достоинстве своего совета! Они не помышляют, что могут нанести ближнему неисцельную язву нелепым советом, который принимается неопытным новоначальным с безотчетливою доверенностью, с плотским и кровяным разгорячением! Им нужен успех, какого бы ни был качества этот успех, какое бы ни было его начало! Им нужно произвести впечатление на новоначального и нравственно подчинить его себе! Им нужна похвала человеческая! Прослыть святыми, разумными, прозорливыми, старцами, учителями — им нужно напитать свое ненасытное тщеславие, свою гордыню. Была справедливою молитва пророка всегда, в особенности она справедлива ныне: Спаси, Господи, ибо не стало праведного, ибо нет верных между сынами человеческими. Ложь говорит каждый своему ближнему; уста льстивы, говорят от сердца притворного (Пс. 11, 2–3). Слово ложное и лицемерное не может не быть словом злым и зловредным. Против такого настроения необходимо принять меры осторожности. «Изучай Божественное Писание, — говорит Симеон Новый Богослов, — и писания святых отцов, особливо деятельные, чтоб, с учением их сличив учение и поведение твоего учителя и старца, ты мог их видеть (это учение и поведение) как в зеркале и понимать; согласное с Писанием усваивать себе и содержать в мысли, ложное же и худое познавать и отвергать, чтоб не быть обманутым. Знай, что в наши дни появилось много обманщиков и лжеучителей»[14]. Преподобный Симеон жил в Х столетии по Рождестве Христовом, за девять веков до нашего времени: вот уже когда раздался голос праведника в Cвятой Христовой Церкви о недостатке истинных духоносных руководителей, о множестве лжеучителей. С течением времени более и более оскудевали удовлетворительные наставники монашества; тогда святые отцы начали более и более предлагать руководство Священным Писанием и писаниями отеческими. Преподобный Нил Сорский, ссылаясь на отцов, писавших прежде его, говорит: «Не малый подвиг, — сказали они, — найти непрелестного учителя сему чудному деланию (истинной иноческой сердечной и умной молитве). Они наименовали непрелестным того, кто имеет свидетельствованное Божественным Писанием делание и мудрование и стяжал духовное рассуждение. И то сказали святые отцы, что и тогда едва можно было найти непрелестного учителя таким предметам; ныне же, когда они оскудели до крайности, должно искать со всею тщательностью. Если же не найдется, то святые отцы повелели научаться из Божественного Писания, слыша Самого Господа, говорящего: Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную (Ин. 5, 39). А все, что написано было прежде, написано нам в наставление (Рим. 15, 4)»[15]. Преподобный Нил жил в XV столетии; он основал скит неподалеку от Бела Озера, где и занимался молитвою в глубоком уединении. Полезно прислушаться старцам новейших времен, с каким смирением и самоотвержением отзывается преподобный Нил о наставлениях, которые он преподавал братии: «Никто не должен утаивать слова Божия по своему нерадению, но исповедовать свою немощь и вместе не скрывать истины Божией, чтоб не соделаться нам виновными в преступлении заповеди Божией. Не будем утаивать слова Божии, но будем возвещать его Божественные Писания и слова святых отцов, многочисленны, как песок морской: неленостно исследуя их, преподаем приходящим к нам и нуждающимся в них (требующим, вопрошающим). Правильнее же: преподаем не мы, потому что мы недостойны этого, но преподают блаженные святые отцы из Божественного Писания»[16]. Вот превосходный образец для современного наставления! Он вполне душеполезен для наставника и наставляемого; он — правильное выражение умеренного преуспеяния; он соединен с отвержением самомнения, безумной наглости и дерзости, в которые впадают подражающие по наружности Великому Варсонофию и другим знаменоносным отцам, не имея благодати отцов. Что было в тех выражением обильного присутствия в них Святого Духа, то в безрассудных, лицемерных подражателях служит выражением обильного невежества, самообольщения, гордости, дерзости. Возлюбленные отцы! Будем произносить слово Божие братиям нашим со всевозможным смирением и благоговением, сознавая себя недостаточными для сего служения и охраняя самих себя от тщеславия, которое сильно стужает людям страстным, когда они поучают братию. Подумайте, что мы должны воздать ответ за каждое праздное слово (см.: Мф. 12, 36), тем тягостнее ответ за слово Божие, произнесенное с тще-славием и по побуждению тщеславия. Истребит Господь все уста льстивые, язык велеречивый, тех, которые говорят: языком нашим пересилим, уста наши с нами, кто нам господин? (Пс. 11, 4–5). Истребит Господь ищущих славы своей, а не Божией. Устрашимся прещения Господня! Будем произносить слово назидания по требованию существенной необходимости, не как наставники, а как нуждающиеся в наставлении и тщащиеся соделаться причастниками наставления, преподаемого Богом в Его всесвятом cлове. Говорит ли кто, говори как слова Божии, — говорит святой апостол Петр, — служит ли кто, служи по силе, какую дает Бог, дабы во всем прославлялся Бог через Иисуса Христа, Которому слава и держава во веки веков (1 Пет. 4, 11). Действующий из себя действует для тщеславия, приносит и себя, и послушающих его в жертву сатане — действующий из Господа действует во славу Господа, совершает свое спасение и спасение ближних Господом, единым Спасителем человеков. Будем страшиться преподания новоначальному какого-либо необдуманного наставления, не основанного на слове Божием и на духовном разумении слова Божия. Лучше сознаться в неведении, нежели выказать ведение душевредное. Охранимся от великого бедствия — превратить легковерного новоначального из раба Божия в раба человеческого (см.: 1 Кор. 7, 23), привлекши его к творению падшей воли человеческой вместо всесвятой воли Божией. Скромное отношение советника к наставляемому совсем другое, нежели старца к безусловному послушнику, рабу о Господе. Совет не заключает в себе условия непременно исполнять его: он может быть исполнен и не исполнен. На советнике не лежит никакой ответственности за совет его, если он подал его со страхом Божиим и смиренномудрием, не самопроизвольно, а будучи спрошен и понужден. Также и получивший совет не связывается им; на произволе и рассуждении его остается исполнить или не исполнить полученный совет. Очевидно, как путь совета и последования Священному Писанию сообразен с нашим слабым временем. Заметим, что отцы воспрещают давать совет ближнему по собственному побуждению, без вопрошения ближнего: самовольное преподание совета есть признак сознания за собою ведения и достоинства духовных, в чем явная гордость и самообольщение. Это не относится к настоятелям и начальникам, которые обязаны во всякое время, при всякой встретившейся нужде, и не будучи спрошены, наставлять врученное им братство (см.: 2 Тим. 4, 2). Но при посещении других монастырей они должны руководствоваться советом преподобного Макария Александрийского[17] преподобному Пахомию Великому[18]. Пахомий спросил Макария о наставлении братии и суде над ними. Авва Макарий отвечал: «Учи и суди своих подчиненных и не суди никого из посторонних»[19]. Это правило соблюдали и соблюдают все настоятели, желающие благоугодить Богу.
Размышление при захождении солнца[20]
Великолепное светило дня, совершив дневной путь, приблизилось к закату. Склонившись к самому морю и как бы колеблясь над ним, оно пускает прощальные лучи на землю, готово погрузиться в море бесконечном. Смотрю на это величественное зрелище из окон моей кельи, из недра тихой обители! Предо мною и Кронштадт, и противоположный берег Финляндии, и море, испещренное полосами. Над морем кружится румяное солнце, уже прикасаясь окраинами поверхности моря. Заходящее солнце допускает смотреть на себя глазу человеческому, для которого оно недоступно во все время дневного пути своего, закрываясь от него нестерпимым, ослепительным сиянием.
Какое созерцание родится от этого зрелища для инока уединенного? Какое вдохновение прольется в грудь мою при чтении этого листа священной книги, написанной Самим Богом, — природы?
Книга эта постоянно открывается для тех, которые не престают очищать себя покаянием и удалением от всякого греховного начинания, и грубого, и тонкого. Она открывается для тех, которые отреклись от наслаждений земных, от суетной рассеянности. Она открывается для последователей и учеников Евангелия, для любителей славы небесной и наслаждений вечных, для любителей скромного и тихого уединения, возлюбивших уединение с тем, чтобы в нем снискать обильное познание Бога устранением из себя всего, что закрывает и удаляет от нас Бога.
Великая книга природы запечатана для читателей нечистых, омраченных грехом, порабощенных греху, погруженных в наслаждения плотские, закруженных, отуманенных суетным развлечением. Напрасно, по гордости своей, мнят они о себе, что и они — читатели ее! Читают они в ней мертвую, вещественную букву; не прочитывают — Бога.
Содержание книги природы: Бог неописанно описан, воспет громкими песнопениями Духа, неслышимыми ухом плотским, изящными, священными, поражающими и пленяющими слух души возрожденной.
Пред этою книгою встанут на суд — по учению святого Апостола языков — в день Страшного Суда Божия племена и языки всех веков жизни мира, пребывшие в жалостном, смешном идолопоклонстве, в бедственном неведении Бога, и она осудит их. Невидимое по отношению к Богу плотскими очами, когда рассматривается в создании Его — природе, зрится, ибо невидимое Его, вечная сила Его и Божество, от создания мира чрез рассматривание творений видимы, так что они безответны (Рим. 1, 20).
Есть книга еще выше и Божественнее, блаженнее и страшнее, нежели книга природы, — Евангелие.
Евангелие приводит понятливого и благоразумного читателя, читающего эту книгу жизни жизнью, к Самому Богу, соединяет человека с Богом; книга природы становит своего читателя в лике ангелов и соделывает его зрителем и проповедником величия Божия. Ангелы, когда увидели книгу видимой природы, новоизданное созданием, — воспели песнь хвалы Создателю; подобно им воспевает, славословит Бога человек, очищенным оком смотрящий на природу. Евангелие строже осуждает непонятливость читателя, нежели природа. Сколь тягчайшему, думаете, наказанию повинен будет тот, кто попирает Сына Божия и не почитает за святыню Кровь завета, которою освящен, и Духа благодати оскорбляет? — говорит Апостол. — Мы знаем Того, Кто сказал: у Меня отмщение, Я воздам (Евр. 10, 29–30). Христианин будет судим по Евангелию: это возвестил Господь: Слово, которое Я говорил, оно будет судить его (Ин. 12, 48). В книге природы хотя читается Бог, всемогущий, премудрый, всеблагий, бесконечно высший всякой твари, достойный поклонения от твари разумной, как Творец и Благодетель, но читается Бог, по существу Своему недоступный для постижения, для составления о Нем какого бы то ни было определенного понятия, как превысший всякого постижения и понятия. Евангелие открывает нам Бога, по существу Единого и Триипостасного; открывает начало — Отца, открывает рожденного Отцом, совечного Отцу — Сына, открывает исходящего от Отца, со Отцом и Сыном поклоняемого и славимого Духа как равного, единосущного Им; открывает и благовествует Искупителя, приводит человека не только к поклонению истинному Богу, но и к усыновлению Богу, к соединению с Богом. Книга природы освещена видимым, величественным исполином, огромным и лучезарным — солнцем; в Евангелии и из Евангелия светит Солнце Правды — Бог, смирившийся до вочеловечения, до яслей и вертепа, до казни преступников, Перворожденный из мертвых, Отец будущего века, Спаситель наш, Господь Иисус Христос. Слепец не может быть зрителем чудес природы: омраченный грехом, раб мира и миродержца не может познать Христа и Его Святого Евангелия. Свет во тьме светит, и тьма не объяла его (Ин. 1, 5). Ибо всякий, делающий злое, ненавидит свет и не идет к свету (Ин. 3, 20). Верующий в Сына имеет жизнь вечную, а неверующий в Сына не увидит жизни, но гнев Божий пребывает на нем (Ин. 3, 36). Всякий, отвергающий Сына, не имеет и Отца (1 Ин. 2, 23).
Закатывающееся солнце живо представляет собою состояние христианства наших времен. Светит то же Солнце Правды Христос, Он испускает те же лучи, но они уже не проливают ни того сияния, ни той теплоты, как во времена, нам предшествовавшие. Это оттого, что лучи не падают прямо на нас, но текут к нам лишь в косвенном, скользящем направлении. Лучи Солнца Правды, Христа, — Дух Святой: «Свет и Податель Света человекам, Имже Отец познавается и Сын прославляется и от всех познавается»[21].
Святой Дух обретал между первыми христианами много живых сосудов, одушевленных храмов, достойных своего вселения, обитания. Таковы были апостолы; таков был первомученик Стефан; таковы были почти все члены Церкви, учрежденной апостолами; таковы были святые всех времен. Дух Святой, находя христианина верным Христу, нисходил на него, воссозидал его по подобию Нового Адама, вводя в душу и тело его нетленную святость от Бога, исполняя храм Свой духовными дарованиями. Духоносные мужи обильно распространяли Христово учение силою духовного слова, утверждаемого силою дарований Духа, доставляли братиям своим быстрое и возвышающее преуспеяние, вразумляя, — говорит Апостол, — всякого человека и научая всякой премудрости, чтобы представить всякого человека совершенным во Христе Иисусе (Кол. 1, 28).
Ныне, когда умножились богатые науками, искусствами, всем вещественным, ныне не стало праведного (Пс.11, 2). Святой Дух, призирая на сынов человеческих, ища достойного сосуда в этом сонме именующих себя образованными, просвещенными, православными, произносит о них горестный приговор: Нет разумевающего, никто не ищет Бога; все совратились с пути, до одного негодны: нет делающего добро, нет ни одного. Гортань их — открытый гроб, языком своим обманывают, яд аспидов на губах их, уста их полны злословия и горечи. Ноги их быстры на пролитие крови, разрушение и пагуба на путях их, они не знают пути мира. Нет страха Божия перед глазами их (Рим. 3, 11–18).
Вот причины, по которым Дух Божий чуждается нас, между тем как Он — истинное достояние истинных христиан, приобретенное для всех новых израильтян их всесвятым Родоначальником. Дух Божий Свят и почивает в одних святых, распявших себя для мира, распявших плоть со страстями и похотями (Гал. 5, 24). Еще в Ветхом Завете возвещено о Нем: Не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками, потому что они — плоть (Быт. 6, 3). И Тот всеблагий Дух, Который в первенствующей Церкви нисшел на оглашенного лишь словом крестным Корнилия, исполнил его различными дарованиями духовными, чуждается нас, уже омовенных крещением, мнящих быть верующими и православными; чуждается, хотя у Него, как у Бога, нет лицеприятия; чуждается, чтоб не соделать нас более грешными присовокуплением к прочим грехам нашим тяжкого греха — оскорбления, которым оскорбляется и принуждается к удалению Святой Дух (см.: Еф. 4, 30; 1 Фес. 5, 19).
Не прямо на человеков ниспадают ныне лучи Солнца Правды! По причине усиления вещественной, плотской жизни, редко, редко обретается на земле живой сосуд Святого Духа. Сердца человеков соделались неспособными по нечистоте своей к непосредственному приятию и ношению письмен Его; способнее сердец, нерукотворенных скрижалей, к этому соделалось вещество безжизненное, по крайней мере не оскверненное грехом. Где ныне почивают слова Духа? В книгах Священного Писания и святых угодников Божиих, в книгах, написанных по внушению и под влиянием Святого Духа. Дух Святой сообщал избранным Своим различные дарования духовные, назначал им различные служения. Иных помазал на пророчество, других на апостольство, иных на пастырство и учительство, других на мученичество за Христа, иных на очищение себя Христу подвигами иноческими. Различны дарования, различны служения, но начало, источник один — Дух Святой, наделяющий каждого дарованием, назначающий каждому служение по Своей воле и власти, как Бог. И книги святых Божиих написаны при различных дарованиях Духа сосудами Духа, имевшими различное служение, — написаны все или по внушению, или под влиянием Святого Духа. Святой Дух уже отсюда являет степень славы своих живых храмов, из иного блистая светлее, из другого сияя умереннее. Как звезды видимой, небесной тверди разнятся одна от другой в славе, так разнообразно и духовное преуспеяние святых Божиих, сияющих на небе церковном (см.: 1 Кор. 15, 41). Их духовному преуспеянию сообразен и свет, который издают из себя написанные ими книги, но все они — на небе, все они издают свет, благоухание Святого Духа. И эти-то книги — свет лучей закатывающегося Солнца Правды, назначенный всеблагим Богом для освещения последних часов дня христианского.
Братия! Искусим знамения времен, по завещанию Спасителя, за непознание которых фарисеи обличаются Господом (см.: Мф. 16, 3). Обратим должное внимание на наставление Спасителя, Который говорил современным Ему иудеям: Еще на малое время свет есть с вами; ходите, пока есть свет, чтобы не объяла вас тьма, а ходящий во тьме не знает, куда идет; доколе свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света (Ин. 12, 35–36). С верою будем упражняться в чтении книг, написанных святыми угодниками Божиими, почерпая в них просвещение и жизнь души. Будем удаляться, как от яда смертоносного, от книг, написанных из источника мутного и смердящего, из лжеименного разума, этого достояния падшего естества человеческого, падением своим породнившегося с ангелами отверженными. Дабы мы не были более младенцами, — говорит Апостол, — колеблющимися и увлекающимися всяким ветром учения, по лукавству человеков, по хитрому искусству обольщения (Еф. 4, 14).
Идут, идут, страшнее волн всемирного потопа, истребившего весь род человеческий, идут волны лжи и тьмы, окружают со всех сторон, готовы поглотить вселенную, истребляют веру во Христа, разрушают на земле Его Царство, подавляют Его учение, повреждают нравы, притупляют, уничтожают совесть, устанавливают владычество всезлобного миродержца. В средство спасения нашего употребим заповеданное Господом бегство (см.: Мф. 24, 16).
Где тот блаженный ковчег, подобный ковчегу Ноя праведного, куда бы можно было убежать от волн, отвсюду объемлющих, где бы можно было найти надежное спасение? Ковчег — Святая Церковь, несущаяся превыше волн потопа нравственного и в темную, бурную, грозную ночь с благодушием, твердостью руководствующаяся в пути своем светилами небесными — писаниями святых угодников Божиих. Сияния этих светил не сильны скрыть никакая мгла, никакие тучи.
Ковчег достигнет в пристанище блаженной вечности, принесет туда благополучно всех, доверивших ему свое спасение.
Кто пренебрежет этим ковчегом, возомнит, по слепым гордости и самомнению, переплыть страшные волны на утлой ладье собственного разума, кто пренебрежет смиренным повиновением истинной Церкви, кто воссядет в другие корабли, поврежденные лжеучением, проточенные прелестью лукавого змея, кто отвергнет руководство Святого Духа или только с хладностью и двоедушием будет руководствоваться Священным и Святым Писанием, в котором одном учение Духа, — погибнет.
Доколе Свет с вами, веруйте в свет, да будете сынами света. Аминь.
Преподобный Симеон Новый Богослов
О качестве духовников
Слово 82[22]
Что пасти народ и заботиться о спасении братий есть дело многоспасительное, как завершение любви, которая есть глава закона и пророков, этого никто не может отвергать. Ибо когда Господь до трех раз спрашивал Петра, любит ли он Его и сей ответил: Так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя; — тогда Господь в ответ на это вот что сказал ему: Если любишь ты Меня, Петре, паси овец Моих (см.: Ин. 21, 16). Опять, что не следует всякому человеку, просто и как ни случилось, необдуманно брать на себя настоятельство над другими, — явно и это для всякого, у кого ум не омрачен совершенно. Впрочем, многие не знают ни того, что означает приведенное слово Господа, ни того, каким образом пасти овец Своих повелел Господь Петру. Но восходят дерзостно (увы!) на эту степень достоинства и не стыдятся самочинно пасти паству Христову, почему, если вам кажется благословным, обсудим, что означает это слово Господне и какой заключается в нем смысл.
Когда Господь сказал Петру: паси овец Моих, то этим не на другое что указал, как на предстояние и попечение, коим подобает быть о стаде Христовом посредством слова и учения. Это подтверждается другими словами, сказанными тому же Петру: Симон, Симон, се сатана просил, чтобы сеять вас, как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя, и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих (Лк. 22, 31–32). Ибо что значат слова утверди братьев твоих? Вот что: собственным своим примером удостоверь их, что не должно отчаиваться, в какое бы кто прегрешение ни впал, ибо какое другое прегрешение хуже твоего, когда ты отвергся Меня, Владыки всяческих? Однако ж Я простил тебя тотчас, как только ты горько раскаялся, и, несмотря на то что ты не имел дерзновения по причине отречения, Я по имени призвал тебя чрез ангела прийти ко Мне вместе с другими апостолами на гору Галилейскую, ни одним словом не укоряя тебя в отречении твоем. В сем-то ты, обратившись, утверди братьев твоих.
Паси овец Моих. Но ведай, что ты будешь истинно пасти их не тогда, когда станешь переводить их с пажити на пажить, чтоб они утучнели телесно, как то делают пастыри бессловесных овец, не тогда также, когда будешь запирать их в стенах и ограждениях овчарных, но когда будешь научать их соблюдать все, что Я повелел. Это потом заповедал Господь особо и всем апостолам, говоря: Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам (Мф. 28, 19–20), прибавив и еще: Кто будет веровать и креститься, спасен будет, а кто не будет веровать, осужден будет (Мк. 16, 16).
Паси, — говорит, — овец Моих. Пастырь бессловесных овец не заботится ни о земледелии, ни о торговле, ни о домах, ни о яствах различных и многоценных, ни о славе и почести; нет ему дела и ни до чего другого мирского, и охоты не имеет он пользоваться тем; но, оставя все: и дом, и жену, и детей, — все свое попечение обращает на одну лишь паству свою, ради ее ночи проводя без сна и проходя с нею в отдаленные места, не имея ни крова, ни постели, перенося зной дня и хлад ночи и борясь с воздушными переменами; одних овец блюдет он и об них всестороннее имеет попечение. Но для тебя, пастыря словесных овец, возможно находиться под кровом дома, иметь одр, постель, трапезу, — и вместе с тем пасти и овец Моих. Как же пасти? Уча их иметь ко Мне, говорит Господь, веру светлую, чистую, не колеблющуюся и любить Меня от всей души и от всего сердца, как и Я возлюбил их, по любви к ним предав Себя на смерть и умерши за них. Доставляя же им, вместо пажити, животворную пищу Моих заповедей, объясняй им, что они тогда только будут вкушать животворность сей пищи, когда самым делом исполнять станут заповеди Мои, и побуждай их вкушать от сей пищи каждочасно, чтоб они были всегда насыщенными от Моих благ. А какие это Мои блага и какими делами они стяжаваются, сие познать научи их из следующих Моих слов: Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища неветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах (Лк. 12, 33). Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас (Мф. 5, 44). Смотрите, чтобы кто кому не воздавал злом за зло (1 Фес. 5, 15). Прощайте, и прощены будете (Лк. 6, 37). Если же не прощаете, то и Отец ваш Небесный не простит вам согрешений ваших (Мк. 11, 26). Станьте бедны деньгами, да будете богаты благодатию Святого Духа; презрите земную славу, чтоб получить небесную.
Еще говори им и следующее: пред вами находятся два противоположных предела — живот и смерть, и два мира — настоящий, видимый и привременный, и будущий, невидимый и вечный, и два противоположных между собою действователя в сих мирах — Бог и диавол, противостоящий Ему, из которых Бог всегда печется о спасении нашем, призывая нас к жизни и Царству Вечному, а диавол желает погибели и смерти души нашей, и день и ночь рыщет, ища кого привлечь приманкою временных сластей и поглотить, сделав его повинным вечному мучению. Поелику таким образом пред нами Бог и диавол, то нам, как мыслящим и разумным, надлежит бежать от врага нашего и прибегать под кров Владыки нашего, прося помощи у Него, да не будет господствовать над нами князь тьмы, уловив нас в сети и тенета свои, и да не сделаемся мы чрез то рабами ему и греху.
Что диавол есть князь мира и вечной тьмы, послушай Самого Христа, Который говорит: Идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего (Ин. 14, 30). Князем мира называется он не как властитель и господин мира, да идет от нас такая богохульная мысль! И как возможно, чтоб властвовал над миром тот, кто не имеет власти даже над свиньями? Но называется он князем мира потому, что, раздражая пожелание богатства и других вещей мира сего, он порабощает себе прилепляющихся к ним и берет над ними власть. Князем же тьмы называется он потому, что ниспал от света Божественной славы, по причине гордости своей, и сделался наследником вечной тьмы. Но Бог и Владыка наш, яко Творец и Устроитель всего мира, естественно и властно есть князь всех, небесных, земных и преисподних, будучи светом невечерним и неприступным и Господом всего — и настоящего, и будущего.
Итак, которые покорствуют Богу и соблюдают неуклонно заповеди Его, те и временных благ причащаются в меру и с воздержанием, благодаря за них Бога, и от этих видимых и временных благ возводятся к оным невидимым и вечным за то, что повиновались царю всех Богу и соблюли повеления Его. Те же, которые поступают противно заповедям Божиим, те находятся на противной Богу стороне, вместе с диаволом, поелику сделались врагами Его, как Сам Он говорит: Кто не со Мною, тот против Меня, и кто не собирает со Мною, тот расточает (Лк. 11, 23). Посему, возлюбленные, пусть никто из вас не слушает князя тьмы и миродержителя диавола, пусть никто не водится с ним, никто пусть не делается воином диавола и не воюет против Бога и Спасителя нашего, пусть никто не становится врагом души своей и не подвизается, чтоб наследовать огнь вечный. Умоляю вас, отцы мои, и братия, и чада, не делайте этого. Страшное дело и для одного даже слуха то, чтоб сделаться нам врагами и противниками Богу.
А как делается кто противником Христу и подвизается о собственной своей погибели, я это сейчас вам скажу. Если, например, кто побранит тебя, праведно или неправедно, или осудит, или оклевещет, и ты не переносишь такого бесчестия с кротостию, но, оскорбившись тем в сердце своем, не удерживаешь раздражения своего, а бранишь и сам того, кто побранил тебя, или осуждаешь его, или другое что неприятное ему делаешь, или, не делая ничего такого, держишь страсть неприязни против него в сердце своем, а не прощаешь ему от всей души и не молишься о нем Богу, то вот и стал ты врагом Христу, потому что поступаешь противно заповедям Его; стал ты врагом и себе самому и губишь душу свою тем, что сделал (в силу такого непрощения брату) все прежние свои грехи неизгладимыми и непростительными. Еще: если кто ударил тебя в правую ланиту, а ты не только не обращаешь к нему левой, но сам ударяешь его, то вот опять сделался ты воином и рабом диавола. Ты ударил не брата только, но чрез брата, которого ударил, ударил и Самого Христа, Который повелел не ударять его, но обращать к нему другую ланиту. Опять, если кто тайно или явно возьмет у тебя золотую или другую какую вещь, или ты дашь кому взаймы, или похитит кто что-нибудь у тебя и не захочет потом отдать — или потому что ничего уже не имеет, или по корыстолюбию и злонравию, — и ты не сносишь благодушно и незлобиво такого похищения, но тащишь виновного в суды, ввергаешь в темницу и делаешь все возможное, чтоб обратно получить свое, то скажи мне, не явный ли ты враг Богу и душе своей, делая все такое? Ибо, если тебе повелено посещать заключенных в темницу и служить им по силе своей, не требовать своего от того, кто его взял, отдавать и срачицу тому, кто хочет судиться с тобою и ризу твою взять, предавать тело свое на смерть за заповедь Божию, — если, говорю, ты, коему даны такие повеления, идешь в суды из-за вещей тленных, преступая повеление Божие, если скорбишь, гневаешься и ввергаешь брата в темницу, не явно ли, что ты выходишь из ума (христианского здравоумия), прогневляешь Бога, противясь Ему, и себя самого лишаешь вечной жизни?
Итак (возвращаюсь опять к пастырству), кто хочет пасти стадо Христово и питать разумных овец, научая их всему тому, о чем мы сказали, чтоб сделать их тучными от добрых дел и многородных добродетелей, тот как может в то же время заботиться о полях и виноградниках и пещись о прочих стяжаниях своих, чтоб сохранить от похищения и ущерба, прогоняя покушающихся на это? Когда ему ходить в суды и заводить состязания, бывая при сем иной раз для других причиною клятв, и клятв ложных? Ибо если он прав, то противникам его нужда бывает прибегать к явной лжи и ложным клятвам, а это как может снести боголюбивая душа? И как может быть приятно Богу, Который сказал: А Я говорю вам: не клянись вовсе… но да будет слово ваше: да, да, нет, нет, а что сверх этого, то от лукавого (Мф. 5, 34, 37). И еще: Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда (Мф. 12, 36).
Итак, по причине всех таких пагубных для души случайностей, умоляю вас, братия и отцы мои, если верите Самой Истине — Христу и сказанным мною словам, не ищите престолов и епархий, игуменств и предстояний над другими славы ради человеческой и для телесного покоя, боясь суда Божия и страшного оного приговора, который устами пророка Иезекииля изрек Он против небрежно пасущих овец Его: Так говорит Господь Бог: горе пастырям Израилевым, которые пасли себя самих! Не стадо ли должны пасти пастыри? Вы ели тук и волною одевались, откормленных овец заколали, а стада не пасли. Слабых не укрепляли, и больной овцы не врачевали, и пораненной не перевязывали, и угнанной не возвращали, и потерянной не искали, а правили ими с насилием и жестокостью. И рассеялись они без пастыря (Иез. 34, 2–5). Поэтому чуть далее говорит Господь: Вот, Я на пастырей, и взыщу овец Моих от руки их и не дам им более пасти овец (Иез. 34, 10). Если… страж видел идущий меч и не затрубил в трубу, — говорит тот же пророк, — то, когда придет меч и отнимет у кого из них жизнь, сей схвачен будет за грех свой, но кровь его взыщу от руки стража (Иез. 33, 6). Страшны, братия мои, эти слова, изреченные Богом на пастырей. Посему станем лучше заботиться о том, чтоб добре пасти самих себя, яко стадо Христово, яко царское священие, подчиняя плоть духу, да не побеждается лучшее худшим, то есть душа телом. Когда же внидем во глубину смиренномудрия, омоем скверны грехов наших слезами своими, стяжем кротость сокрушением сердца и смиренномудрием, великою жаждою правды Божией привлечем утоление ее неизреченными благами Царства Небесного чрез утешения Духа Святого; потом, когда восприимем утробы щедрот и сострадания, стяжем сердце чистое совершенным бесстрастием и узрим свет Божий, то есть Самого Духа Святого действующим в нас и глаголющим о сокровенных тайнах Царствия Божия, как лица, посредством глубокого мира сочетавшие в единомудрование душу и тело; когда умиротворим себя и сделаем по душе и телу согласным орудием Богу во едином духе; когда к тому претерпим еще ради Христа множество искушений, скорбей и бед и навыкнем, укоряемые, благословлять, гонимые, терпеть, хулимые, молить (см.: 1 Кор. 4, 12–13), не помня зла никакого, но все то благодушно принимая и претерпевая и всячески стараясь сохранно пройти искус сей, без малейшего колебания, в терпении, которое есть основание добродетелей; когда, таким образом, посредством всех сказанных добродетелей, возрастем возрастом по Христу и востечем в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова (см.: Еф. 4, 13), со стяжанием совершенного боговедения и мудрости словес и таин оных, кои подает Дух Святой, — когда, говорю, совершится в нас все сие и мы достигнем полного во всем совершенства, тогда, пожалуй, предадим себя и на пользу братий наших. Впрочем, и тогда не следует нам самим искать этого, но уступать, если Богом будем призваны к тому, не превозношения ради, но чтоб быть рабами всех, как говорит Господь: кто хочет быть больший в вас, будь всем раб и всем слуга (см.: Мк. 10, 43, 44). Но пока не достигнем мы совершенства и бесстрастия, до тех пор да минует нас начальствование над другими, прошу вас. Будем лучше в послушании духовным отцам нашим и Богу, все держащему во власти Своей, будем каяться каждодневно и очищать себя слезами по Богу, да возможем познать Бога, что Он неложен во всем, что обетовал даровать любящим Его и исполняющим Божественные Его повеления. Он исполнит всякого по делам Его в Царствии Своем. Ему подобает всякая слава, честь и поклонение ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
Слово 83[23]
Предположи, что кто-нибудь из больных душевно идет к духовному врачу, омраченный страстию, смятенный весь умом, и вместо врачевства просит у него того, что вредит, то есть что или увеличит его болезнь, или причинит ему даже смерть. Смотрит человеколюбивый и сострадательный врач на сего болящего брата, вникает в болезнь его, жжение и резь от нее, и находит, что она и без того к смерти, если не принять мер. И что делает? Не кричит на него за его неразумное прошение, не отказывает ему тотчас во врачевстве желаемом, не говорит, что оно худо и смертоносно, не говорит: «Не дам тебе его!» — чтобы тот не убежал от него, не пошел к другому врачу, неопытному во врачевании душевных болезней, и, получив от него желаемое, не умер тотчас, но показывает ему всякую снисходительность и искренность, чтоб убедить его, что готов лечить его тем лекарством, которого он просит, и удовлетворить его желание. Слыша это, больной ожидает врачевства с радостию. Врач между тем, как опытный и мудрый врачеватель, представляет ему другие врачевства, которые по виду сходны с желаемыми больным, но существенно разны по составу и инаковы по вкусу и дивны по силе действия. Ибо только что примет больной эти врачевства, как уже ощутит врачевательную их силу, — тотчас прекращается или умаляется жжение страсти и начинает закрываться рана душевная, что и располагает его к ним; о тех же врачевствах, которых он прежде желал с таким жаром и неудержимостию, и воспоминать ему нежелательно. И видеть можно чудо некое, в нем и в подобных ему совершающееся, как эти врачевства, обыкновенно не так приятные, делают больных здоровыми, закрывают раны, погашают жжение и тех, которые прежде алкали вредных и смертоносных яств, располагают желать одних полезных и всем рассказывать о дивном искусстве врача и мудром его методе врачевания.
Да слышат сие здравствующие и да поймут, что сказано мною прикровенно, если прияли благодать духовного разумения, потому что больные не могут этого понять, тем более когда они даже не знают, что больны. И таких кто в силах убедить, что они больны? Ибо они самую эту болезнь свою почитают здоровьем и желают всегда творить волю плоти и все, чего требует их похоть и естество. Как невозможно убедить тех, кои вышли из ума, сознать, что они действительно вышли из ума, так и тех, кои валяются в страстях и, состоя в рабстве у них, не чувствуют своего им рабства, никто не может довесть до сознания, что они находятся в таком худом состоянии, или убедить их перемениться на лучшее. Они слепы и не верят, чтоб кто-нибудь был зрячим; как же их убедить, что и для них возможно, чтоб они открыли очи свои? Если б убедились в этом, то, может быть, и они взыскали бы открытия очей своих; обретши же его, увидели бы ясно и познали тех, кои распялись миру. Но как они не хотят освободиться от страстей, то тем самым затыкают уши свои и не могут внятно слышать апостола Павла, который говорит: Для меня мир распяся, и я для мира (Гал. 6, 14). И уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20). И еще: Итак, умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание (Кол. 3, 5).
Кто таким образом умер миру (что и есть крест), кто не сам живет, но в ком живет Христос, кто умертвил уды, яже на земли, то есть страстные движения тела, сделав его непричастным никакой страсти или никакой похоти злой, тому как возможно, скажи мне, восприять хотя малое какое чувство страстное или попустить себе испытать движение сласти греховной, или наклониться к ней хоть сколько-нибудь в сердце? Если же не веришь еще сему и отвергаешь сказанное мною, то подумай, кого ты осуждаешь и кого полагаешь соучастником в грехе? Увы твоей продерзости! Ибо о тех, которые имеют в себе пребывающим и живущим Христа, о тех говоришь ты, что они обольщаются в сердце своем сластию греховною. По таким словам твоим выходит, что Христос, Который не сотворил никакого греха и в устах Которого не было лести (см.: 1 Пет. 2, 22), — Он, вземляй грехи мира и избавляющий души, с Ним соединившиеся, от всякой страсти, сделался соучастником в грехе. Вижу, человече, что ты не понимаешь, что я говорю тебе, и сколь велика хула, тобою произносимая. Не трепещешь? Не заграждаешь себе уст рукою своею? Не учишь языка своего не говорить того, чего не испытал еще ты на деле, чего не познал умом своим, чего не видели очи твои и величия чего не принимало ухо твое? Не знаешь разве, что те, которые испытали это и делом, и словом, смеются над тобою, как над несмысленным, когда ты берешься говорить об этом, потому что говоришь все навыворот? Итак, если ты сподобился получить Божественную благодать, то учи свободно о том, что касается благодати, и богословствуй беспрепятственно о Боге по естеству и о сынах Божиих по благодати, говори и ты, не запинаясь, что святые человеки суть рабы славы Божией. Если же исповедуешь, — и хорошо то делаешь, — что не получил ты такого дарования, не чувствуешь, чтоб умер ты миру, не сознаешь, чтоб взошел ты на небо и там укрывался один, не показываясь вне, если не исшел ты вовне мира, подобно Павлу, который восхищен был до третьего неба (см.: 2 Кор. 12, 2), если не знаешь, что изменился весь и стал как дух чрез отложение и отвержение плоти, духовное духовным поверяя, — если, говорю, не сделался ты таковым, то почему не молчишь и не ищешь в покаянии и слезах получить и испытать сие, но охоч говорить попусту о том, чего не знаешь, любишь, чтоб тебя называли и без того святым, не поперечишь молве, будто ты более, чем другие, спасен, не трепещешь принимать чужие помыслы, учить других и руководить их к свету, будучи сам лишен Божественного света, не боишься пасти братий, сидя сам еще во тьме и не стяжав еще того ока, которое видит истинный свет, не стыдишься врачевать других, будучи сам весь в болезни и не чувствуя собственных своих ран? Скажи мне, прошу тебя, если ты не сознаешь, чтоб был бесстрастен, и не чувствуешь, чтоб обитал в тебе бесстрастный Бог, то, на что дерзая и полагаясь, взял ты на себя дела, свойственные бесстрастным, и служения, принадлежащие одним святым рабам Божиим? Внимай добре, чтоб, забывшись, не взойти на чужие степени и служения и после не быть изгнану во тьму кромешную, как презрителю воли Божией и как дерзкому и непотребному рабу. Смотри, как бы не оказаться тебе не имеющим брачной одежды (которая не другое что есть, как благодать Святого Духа) и, как обнаженному от нее, не быть связану по рукам и ногам и ввержену в огнь геенский. Поостерегись браться пасти других, прежде чем станешь верным другом пастыря Христа, ибо ведай, что имеешь дать ответ не только за свое недостоинство, но и за разумных овец, которых погубишь по своей необученности и своей страстной жизни. Смотри, прошу тебя, не бери на себя чужих долгов, будучи сам должником, хотя бы то и небольшим долгом. Не дерзай давать кому-либо разрешение грехов его, если сам не стяжал еще внутрь сердца своего Вземлющего грех мира. Внимай, брате, чтоб не восхотеть судить другого, прежде чем сделаешься верным судиею себя самого и исследователем собственных своих падений и прежде чем сам над собою произнесешь праведный приговор и воздашь должное правде слезами и плачем. И тогда уже, как освободишься от закона плоти и от смерти греховной и исполнишься Духа Святого, тогда соглашайся на поставление себя благодатию Божиею в праведные судьи для суда над другими, яко рукоположенный на то от Бога благодатию Духа. Смотри, как никто из мирских начальников не дерзает восходить на степень судей, прежде чем будет определен на то царем. Если теперь в отношении к человеческим достоинствам соблюдается такой порядок и держится такой страх, чтоб как-нибудь не погрешить пред земным царем, то какое благоговение и какой страх должны мы держать в отношении к Божественному, чтоб не восходить саморукоположенно на достоинства Божии самим от себя и по человеческому суду, прежде чем призваны будем к тому от Бога, и чтоб не впасть за то в руки Бога живого? Вострепещи, человече, убойся долготерпения Божия и не покажись таким, что имеешь пред Небесным Царем и Богом меньший страх, чем какой мирские начальники имеют пред царем земным, или что нерадишь о богатстве благости и долготерпения Божия, по славолюбию и властолюбию. Он есть Властитель всяческих и страшный Судия всех, воздающий каждому по делам его и по помышлениям сердца его. Почему, как мирские власти приносят земному царю честь и страх, так и ты принеси Небесному Царю и Богу хотя такие же честь и страх, чтоб, почитая Его и боясь, таким образом мог ты соблюсти заповеди Его, а чрез такое соблюдение заповедей Его предуготовить себя самого к тому, чтобы сподобиться соделаться жилищем трисиянного света Его, как неложно обетовал Сам Он, говоря: Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня, а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцом Моим, и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам… Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое, и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим (Ин. 14, 21, 23). Коль же скоро сделаешься ты таковым, то не будешь уже более жить для себя самого, но увидишь, что ты мертв для мира, как имеющий плоть свою мертвою и неподвижною на грех, жив же Богови, яко от Него действуемый и движимый (ср.: Рим. 14, 7–8). Увидев себя в такой славе, начнешь ты велегласно в радости душевной вопиять с божественным Павлом: «Благодарю Бога моего, что закон духа жизни о Христе Иисусе освободил меня от закона греховного и смерти!» (см.: Рим. 7, 25; 8, 2). С этого момента и далее не будешь ты уже полагать различия мужеского лица и женского и не будешь подвергаться вреду от них, яко приявший то, что по естеству (введенный опять в состояние, свойственное человеку по естеству его), и не смотрящий более на творения Божии по естеству их; но, будешь ли находиться и беседовать с мужами или с женами, останешься невредимым и несдвигаемым с стояния твоего по естеству, смотря на них как на члены Христовы и храмы Божии. Но прежде чем достигнешь ты в такую меру и прежде чем увидишь в членах своих животворную мертвость Иисус Христову, очень хорошо сделаешь, если будешь избегать лиц, причиняющих тебе вред, которые сами по себе, конечно, не имеют ничего худого и соблазнительного, но мы прельщаемся ими и по поводу их влекомы бываем к неуместным пожеланиям, по причине живущего в нас первородного греха. Если будешь так поступать, то вся жизнь твоя будет безбедственна и ты не поткнешься никогда ногою твоею о камень греха, — если, разумею, ты будешь иметь Бога в себе или будешь подвизаться стяжать Его с помощию Христа, Бога нашего, Коему подобает всякая слава, честь и поклонение со Отцом и Всесвятым и Животворящим Духом ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
Слово 87[24]
Теперь послушай, честный отец, что я имею намерение сказать тебе. Которые из таковых отрекаются от мира и не имеют духовных себе отцов и старцев, те, конечно, не сделались и чьими-либо духовными чадами. Но которые не сделались чадами, те и не родились; которые не родились, те не пришли в бытие; которые не пришли в бытие (духовное), тех совсем нет в духовном мире. Как те, которые не родились телесно, не находятся в видимом мире, так и те, которые не родились духовно, не находятся в оном умном мире и не входят в оный дивный свет, в который вводит Бог верующих в Него. Еще: как те, которые не родились телесно, совсем не существуют, так и те, которые не родились духовно, не существуют духовно. Но, о, когда бы были они совсем не сущими, а не существующими! Но дело не так есть, ибо родившихся телесно, но не родившихся духовно ожидают тьма, огонь и мука вечная, по определению Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, рекшего: Если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия (Ин. 3, 3). Рождением называет здесь Господь наш благодать Святого Духа, как Сам сказал апостолам: Иоанн крестил водою, а вы… будете крещены Духом Святым (Деян. 1, 5). Так вот что есть духовное крещение и духовное рождение, и невозможно сему быть иначе.
Надобно нам теперь узнать причину, по которой иные не знают, что они родились духовно. Какая же этому причина? Невежество и слепота очей души их. И внимай поусердней. Как детям рождаемым невозможно засемениться и родиться без отца, так невозможно родиться свыше, то есть принять благодать Святого Духа, и тому, кто не имеет духовного отца, рожденного свыше. И как плотской отец рождает и детей плотских, так и отец духовный тех, которые желают быть чадами его, делает чадами духовными. Но тот, кто сам еще не родился или родился, но еще дитя есть, то есть не достиг еще совершенства, тому как возможно быть отцом других? Нет, невозможно. И тому, кто не соделался сыном Света, с чувством и сознанием того, с опытным удостоверением и духовным созерцанием, тому как возможно знать и видеть Отца светов? И как возможно ему руководить других к Свету или научить их, что есть Свет, Который пришел в мир, чтобы просвещать сидящих во тьме (ср.: Лк. 1, 78–79)? Сам он слеп и не видит, как же может он показать путь другим? Кто не видит света, тот всеконечно ходит во тьме, спотыкается непрестанно и имеет нужду в путеводителе: как же путеводить ему других? И если станет он путеводить их, то наверное будет для них виновником пагубы. Ибо Господь говорит: Если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму, то есть в ров неведения, или пагубы (Мф. 15, 14).
Итак, все те, которые видят только телесными очами и только этот чувственный свет, слепы суть, и им ни о чем другом не должно заботиться, кроме как о том, чтоб отверзть умные очи души своей и увидеть невечерний Божественный свет. Ибо как слепой не может видеть никаких вещей мира сего, ни различать золота, например, от серебра или меди; хоть они пред ним находятся, он не видит, и многоценные камни и маргариты, если они брошены на пол, попирает, как прах; и самого себя не видит, и не знает, какая на нем одежда, белая или черная, чистая или измаранная; так и тот, кто слеп умными очами, не может знать самого себя, ни состояния своего, тем паче невозможно ему увидеть и познать Бога. Открываются же умные очи и прогоняется духовная слепота благодатию Святого Духа. И никто из святых, от века бывших, не делался святым, не познавал Бога, не становился рабом и другом Его, если прежде ум его не бывал просвещен от Святого Духа, если не получал от Него ведения, слова и силы и не был Им доведен до познания хотений и велений Божиих. Кто не просвещен Духом Святым, тот не только не знает себя самого и ближних своих, но и заповеди Божии, кои суть как маргариты, и веления Божии, кои суть как камни многоценные, и живодательные словеса Его, кои суть как монеты, имеющие на себе пречистый образ Его, — все это попирает ногами, как ненужный прах, нимало не чувствуя ни их, ни того, как относится к ним, потому что не может чувствовать. Никто убо, братия мои, да не прельщает вас, говоря, что видит то, о чем я сказал, тогда как очи души его не просвещены Божественным светом.
Итак, если всякий ученик есть духовное чадо учителя своего, то всячески тому, кто ищет духовного отца, должно искать человека, который родился духовно и сознательно знает Бога и Отца своего, чтоб он родил духовно и его и сделал воистину сыном Божиим. Если теперь ученик оный нуждается и ищет такого духовного отца (ибо, как говорит Писание, добрых учителей добры и учения, от злых же семян злые бывают и порождения); то, с другой стороны, есть в настоящей жизни и добрые учителя и отцы, истинно духовные, такие, как мы сказали выше. Но подле них есть и такие, которые еще не родились свыше и еще не познали себя самих, а не только Бога; которые, однако ж, сами себя выставили учителями и отцами других и всякими способами стараются привлечь к себе всякого, отрекшегося от мира и, как мы сказали, ищущего духовного себе отца; и если заметят, что он хвалит кого-либо из истинно духовных отцов, тотчас спешат эти несчастные представить нехорошим того духовного, чтоб соблазнить душу юноши и помешать ему пойти к нему. Спрашивается теперь: если юный сей, обманувшись, пойдет к тем, которые его обманули, и лишится таким образом пользы, какую имел бы получить от того духовного отца, то кто виновен в потере его, равно как и всех тех, которые таким же образом лишаются пользы от духовных отцов и учителей, будучи соблазняемы словами оных самозванцев? Не виновны ли в этом эти соблазнители, которые сами себя поставили в руководители и отцы и всех отдаляют от добрых учителей, не допуская их дойти до них, чтобы получить от них настоящее руководство и войти по нему в Царствие Небесное? Всеконечно они виновны в этом, и от рук их взыщется кровь соблазненных ими, как сказал Господь. Они, будучи обладаемы тщеславием и гордостию и думая о себе, что суть великие некие, хотя ничто суть, делаются отцами, учителями и апостолами, сами себя рукоположив; между тем как ни благодати Святого Духа не получили, как апостолы, ни светом ведения не просветились, ни Бога, Коего проповедуют, не видели, чтоб Он открылся им, как обетовал: Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня, а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцом Моим, и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам… Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое, и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим (Ин. 14, 21, 23). И еще: Ядущий Мою плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем (Ин. 6, 56). Также: Кто жаждет, иди ко Мне и пей; кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой (Ин. 7, 37–38). Опять: Всякий, пьющий воду сию, возжаждет опять, а кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек, но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную (Ин. 4, 13–14). Итак, кто явно не видит, чтоб все такое было в нем действительно и совершилось самым делом, тот еще слеп. Ибо кто не соблюл Божественных заповедей, кто не видел Сына Божия явившимся ему, кто не возлюбил Его как подобает, кто не познал в чувстве души своей, что Отец и Сын во Святом Духе обитель у него сотворили, тот пострадал одно из двух следующих: или Бог оставил его и душа его пуста, или диавол, изгнанный из него во время крещения, опять возвратился к нему по причине греха…
Страстные думают, что и все другие также страстны, и судят всех по себе, забывая, что есть Бог, рекший: Не судите, да не судимы будете (Мф. 7, 1), — есть Судия, имеющий воздать каждому по делам его. С таким тщеславием и дерзостию оговаривают и судят они братий, а не знают, что таковым не позволяется даже читать Божественные Писания, как говорит Сам Бог грешнику устами Давида: Что ты проповедуешь уставы Мои и берешь завет Мой в уста твои, — и потом, указывая причину такого приговора, прибавляет: Сидишь и говоришь на брата твоего, на сына матери твоей клевещешь (Пс. 49, 16, 20). Если же таковому запрещается читать даже Божественное Писание, тем паче не должно бы ему было входить в храм Божий и стоять с верными. А он, несмотря на это, делается учителем с великою гордостию и дерзко восходит на престол апостолов (ибо достоинство и власть апостолов есть, всеконечно, учение, бывающее в Духе Святом). Какого после сего наказания и какой казни не заслуживает таковой? Кто не сделался еще учеником как должно, а между тем восхищает достоинство учителей, тому следует наказание в тысячу раз большее, чем разбойникам и убийцам. Эти тело только убивают, а он убивает души. Как тот, кто взял бы у царя какой-нибудь многоценный камень или маргарит, чтоб на камне выделать изображение царя, и при этом обточить его и обделать прилично, а на маргарите поделать отверстия и вделать его в корону или в одежду царскую, — если б на камне не выделал сходного с царем изображения, обточил его неискусно и сделал ни к чему не гожим, а на маргарите не сделал ровных отверстий или бы расколол его и совсем испортил, не только не получит награды от царя, но еще подвергнется великому наказанию; в таком же точно положении находятся и учителя, взявшиеся учить других истинной жизни христианской. Если по нерадению кого-либо из них, или по неспособности, или по необдуманности, или по неведению и невежеству повредятся мысли какого-либо брата или развратятся дела и мудрования, если не сделает он каждого из слушателей своих рассудительным, мудрым и совершенным, с великим искусством, знанием дела, мудростию и рассудительностию воображая в нем, сколько возможно, Христа так, чтоб Он виделся в нем воображенным и блистал, и не возведет его таким образом в мужа совершенна, в меру возраста исполнения Христова (см.: Еф. 4, 13), — если, напротив, душу каждого из таких учеников сделает непотребною, и искусного превратит в неискусного, честного в бесчестного, тогда как его не был достоин весь мир (см.: Евр. 11, 38), — то таковый явно не награду получит за труд свой, но муку и наказание за тех, которых сделал непотребными учением своим. То же заслужит он, если кто-либо чрез учение его лишится чего такого, что способствовало бы спасению его, или не возможет, по причине его, достигнуть совершенства, могши достигнуть его под руководством других учителей.
Итак, отче духовный, надлежит тебе прежде сделаться учеником Христовым и добре научиться заповедям Его и таинствам, — и тогда уже браться учить других; надлежит тебе прежде подчиниться и последовать духовному отцу, который провел бы тебя путем, ведущим ко Христу, так чтоб ты достиг Христа или, лучше сказать, чтоб тебя обрел Христос; причем надлежит тебе заметить все повороты и все знаки пути, которым незаблудно проведет он тебя туда, где увидишь ты Христа благодатию Святого Духа, — и тогда уже руководи и других ко Христу; надлежит тебе прежде самому просветиться истинным светом, а после того вводить и других в сей свет; надлежит тебе прежде самому получить христианскую свободу, а потом берись руководить к ней и других, ибо совершенно бессмыслен и безумен есть тот, кто, будучи сам рабом, берется освобождать товарищей своих, восхищая власть господина своего.
Каким же образом можем мы сделаться учениками Христовыми? Послушаем Самого Христа, Который говорит: Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною (Мф. 16, 24). Идти вслед Христа есть подражать Ему в делах Его и жить так, как жил на земле и Он, Господь наш, терпя с радостию искушения и поношения, чтобы получить благодать Святого Духа. Ибо ни бдение, ни уединение, ни пост, ни добровольная нищета, ни труд телесный, ни другая какая добродетель не могут без Святого Духа доставить нам слова премудрости, или знания, или рассуждения; потому что все это есть путь, ведущий к свету, а не самый свет. Почему если я и тысячу лет буду идти путем сим и не достигну света (который есть Дух Святой, от Отца исходящий и просвещающий в Сыне всякого человека, грядущего в мир), но и в конце жизни моей окажусь еще сущим во тьме, то что пользы для меня от этого? И апостол Павел, сказав, что иному дается слово премудрости, иному слово разума, иному дарования исцелений и прочее, потом прибавил: Все же сие производит один Дух (1 Кор. 12, 11). Видишь, что без Духа никто не может ни сам научиться, ни других научить? Почему, если кто прежде получения Духа истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его (Ин. 14, 17), дерзнет и покусится, еще будучи от мира, в мире взять на себя степень и достоинство учителя и стать духовным отцом и ходатаем за других пред Богом, то не достоин ли он несметного числа молнийных ударов и мук? Чтоб тебе видно было, что я ничего не говорю не находящегося в Писании, слушай, что говорит апостол Павел: Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его (Рим. 8, 9). Видишь, что тому, кто не имеет Духа Святого, не только непозволительно учить других, но что ему невозможно даже быть от части Христовой? Ибо со Христом соединяет благодать Святого Духа, и кто не имеет Духа Святого обитающим в себе, заведомо тому невозможно иметь общения со Христом или видеть славу Христа сознательно. Он не может и Божественных Таин умно созерцать так, как бы видел Самого Христа и Бога, но видит только чувственно хлеб и вино, которые стоят на трапезе и видимы чувственно. И сие праведно страждут таковые, потому что не получившие благодати Святого Духа не могут ни видеть, ни познать Христа — Бога. Которые не испытали и не удостоились сего, те не суть и род Божий, или свои Богу, и не знают Его. Ибо Того, Кто есть выше всякого ума и помышления, как возможно познать уму нашему, созданному Им, если он не будет просвещен от Него и не соединится с Ним? Как от него получил он бытие, так, опять, от Него же должен он сподоблен быть увидеть и познать Его знанием неведомым и созерцанием незримым. Те же, которые не сподобились стать такими, Духа Святого не имеют и не суть Христовы, — пусть они не обольщают себя. Когда получат они Духа Святого и станут Христовыми, — верным и несбивчивым признаком того будет для них то, что сказал божественный Апостол: Где Дух Господень, там свобода (2 Кор. 3, 17), где под свободою разумеет он совершенное освобождение от всех страстей и от похотей мирских и плотских. Почему в другом месте он же говорит: А те, которые Христовы, то есть рабы Христовы, распяли плоть со страстями и похотями (Гал. 5, 24), — и еще в другом месте: А если Христос в вас, то тело мертво для греха, дух жив для праведности (Рим. 8, 10). Итак, кто не сознает, что сие и то, что сказано выше, бывает в нем явно, тот пусть сидит один и плачет о себе, что еще не сделался рабом Христовым, еще не стал причастен славы и Божества Христова и что состояние его еще неявно. Почему пусть наипаче печется о себе самом, до других же да не будет ему дела, потому что страстный не может рассуждать дел братий бесстрастно, как слепой не может видеть чувственных вещей, хотя бы держал их в руках своих.
Слово 88
Господь наш Иисус Христос ублажает не того, кто учит только добрым делам, но того, кто прежде творит их и потом научает им и других. Ибо говорит в Святом Евангелии: Кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царствии Небесном (Мф. 5, 19). Почему и божественные отцы Церкви нашей ни словом, ни писанием не учили никакому добру, которого не делали бы сами прежде, чем учить о нем. И те, которые слушают таких учителей, бывают более готовы на то, чтоб подражать им в добром, потому что не столько пользуют их слова, сколько пользуют дела, которые побуждают их делать и себе подобное же. Но горе нам, братия мои, что до такой великой дошли дерзости мы, монахи, что беремся пасти словесных овец Христовых, не имея благодати Христовой, и всячески домогаемся получить степень апостольскую (увы мне, треокаянному) для довольства и упокоения тела, для выгод и чести человеческой, и даже за деньги покупаем сие достоинство апостольское, ни Бога не боясь, ни человеков не срамляясь. Хотя ни один человек не дерзнет приблизиться к царскому престолу без воли царя, хотя никто из неученых не посмеет взять на себя чин грамматика или ритора, хотя никто из неграмотных не согласится быть чтецом, но мы не таковы и, несмотря на такие примеры, ищем и берем на себя достоинство апостольское, не имея благодати апостолов и не видя в себе плодов благодати Святого Духа. И как допускаем мы себя даже подумать только о такой великой дерзости? Скажите мне, возлюбленные: если бы этот великий и многолюдный город, Константинополь разумею, встретив какого-либо странника, который никогда не входил в царские палаты и которого не знает ни царь, ни царские люди, стал просить его, говоря: мы делаем тебя меченосцем царевым, входи ты один в царские палаты и говори царю о нашем благе и проси его сделать для нас то и то, то странник тот захотел ли бы принять предлагаемое ему достоинство, и пришло ли бы ему даже на ум, что он сможет делать такие дела? Все мы, наверно, в один голос скажем, что он никогда не поступил бы так, даже тех, которые предложили б ему это, осудил бы, обозвав их бессмысленными и сумасшедшими, и никак не согласился бы принять сказанное достоинство, видя, что оно доставило бы ему не честь, а скорее бесчестие и царское наказание. Итак, если в человеческих делах не можем мы поступать так, то как же не страшимся мы и не трепещем брать на себя апостольское достоинство с такою дерзостию, приближаться к неприступному свету Царя царствующих, Бога, и становиться посредником между Богом и человеками? Или считаем такое покушение малым и ни во что ставим как ничтожное? Увы мне, братия мои! Страшно подумать, до какого крайнего дошли мы ослепления и нечувствия, что даже не знаем, сколь великие и страшные дела соглашаемся брать на себя. Ибо если бы знали, то никогда не могли бы дойти до такой дерзости, чтоб шутить Божественным и являть больший страх и большую честь земному, чем Небесному Царю — Христу.
Будем же непрестанно себя самих рассуждать и постараемся, сколько можем, и других отклонять от покушения искать и брать недостойно такую власть, чтоб и их избавить от осуждения и самим пожить прочее безопасно. Кто, впрочем, исследуя себя с точностию, находит, что он свободен от всякого славолюбия и даже следа не имеет сластолюбия и плотской похотливости, чист также совершенно от сребролюбия и злопамятства, имеет безгневие и совершенную кротость, стяжал такую любовь к Богу, что лишь только услышит одно имя Христа, тотчас начинает гореть пламенем к Нему и проливать слезы, плакать при этом и о братиях своих, почитая грехи других собственными своими и от всей души имея себя самого грешнейшим паче всех, и, наконец, видит в себе благодать Святого Духа, просвещающую его богатно и делающую сердце его солнцем, — видит, что в нем явно совершается чудо купины, так что он говорит, поелику душа его соединена с неприступным огнем Божества и не сгорает, поелику она свободна от всякой страсти, — еще смиряется так, что почитает себя недостойным и недовольным для такой степени, зная немощь человеческого естества, но питает дерзновенное упование на Божественную благодать и силу, ею подаемую, и если с готовностию решается на такой шаг, то делает это, понуждаемый теплым веянием и мановением благодати, и с отвержением при сем всякого человеческого помысла и с желанием живот свой положить за братий, во исполнение заповеди Божией о любви к ближнему, при всем же сказанном имеет еще ум обнаженным от всякого мерзкого воспоминания, и одеян в светлую одежду смирения, так что ни к тем, которые содействуют ему по такому предмету, не имеет особенного расположения и любви, ни на тех, которые противятся тому, не держит ни малого зла в сердце и не ненавидит их, но равно относится ко всем с благорасположением, простотою и незлобием сердца, — кто все такое имеет, тот пусть решается принять предлагаемое ему достоинство. Однако ж и при этом всем да не дерзает он приступить к сему без воли и разрешения отца своего духовного. Пусть смирится пред ним и решается на такое дело, как бы по приказанию его и с молитвою его, приемля такой сан единственно для спасения братий. Впрочем, так следует поступать ему, если знает, что духовный отец его имеет явно благодать Святого Духа и сподобился приять свыше ведение и премудрость, чтоб не сказал ему при сем того, что противно воле Божией, но, по сущему в нем дару, сказал то, что Богу угодно и для души его полезно, дабы не оказалось, что он слушается человека, а не Бога. Если найдет он доброго содейственника и советника в духовном муже, то принятие им сана будет более безопасно и мудрование более смиренно.
Если теперь таковый, смотря, посмотрит на дело, то найдет истинным все мною сказанное, гораздо же больше этого узнает он сам собою или, лучше сказать, научен будет от Самого Солнца правды, если сподобился когда-нибудь видеть сие Солнце. Если же начало сего дела таково, что так трудно познать, по Богу ли оно, тем паче трудно должно быть ведение его и исполнение. Сколько потребно терпения в перенесении искушений, какие имеют сопровождать его! Какое надлежит иметь тонкое рассуждение во время браней, какие всеконечно встретит он! Почему внимай добре, отче духовный, и тщательно смотри за сердцем своим, особенно же очисти око ума своего и храни его чистым и не запорошенным, потому что при помощи его ты можешь и за сердцем своим смотреть добре, и право обсуждать порученные тебе дела по настоятельству твоему, и особенно потребности отцов и братий, чтоб все устроять, как подобает. Ибо, как слышишь, собрание братий есть тело, а настоятель — их голова. Как в теле прочие части каждая имеет свое одно дело, ноги, например, ходить, руки — брать и работать, а голова есть соединение всего тела, так как в ней находятся все чувства, ум и самое слово — так в монастыре братия не все во всех добродетелях упражняются, но один в одной, другой в другой, почему ты с трудом найдешь в брате две или три добродетели в одно и то же время; и в этом ничего нет дивного, потому что братия суть члены одного тела (см.: 1 Кор. 12, 27); но настоятель должен иметь все добродетели, не душевные только, но и телесные, и вместе с сими добродетелями особенно надлежит ему иметь великие сокровенные дары благодати. Ибо как голова, снаружи красивая и хорошо убранная, если не имеет в себе ума и всех чувств целыми и здоровыми, всеми считается ни к чему не гожею и недостойною почета, так и настоятелю мало быть убрану и краситься только телесными и душевными добродетелями, но надлежит при сем наипаче сиять духовными дарованиями. Ибо добродетели исправляются собственным старанием и усердием и приобретаются собственными нашими подвигами и трудами, а духовные дарования суть свободные дары милости, от Христа подаемые тем, кои подвизаются. Так, например, пост и воздержание есть добродетель, от которой увядают греховные сласти и похоти и замирает огонь плоти, — и это есть дело собственного нашего произволения; но чтобы кто держал пост и воздержание без всякого чувства прискорбности и приболезненности сего подвига, и еще более, чтоб кто достиг чистоты и совершенного бесстрастия — сие есть дар Божий, весьма высокий. Опять: удерживать гнев и раздражение есть собственное наше дело и требует подвига великого и труда немалого, но чтоб совсем не смущаться и стяжать невозмутимость сердца и совершенную кротость — это есть дело в нас единого Бога и изменение десницы Всевышнего (Пс. 76, 11). И еще: раздать все имущество свое бедным и, став нищим, просить милостыню в нашей состоит воле, но совсем ничего не желать и с радостию переносить горение в пещи бедности — это есть таинственное действие в нас Божие. Так и всякое доброе дело, бывающее по заповеди Божией, называется добродетелию. Но как в житейском быту земледелец, обрабатывающий землю и сеющий семена, трудится только, а чтоб семена проросли и дали плод — сие есть дар Божий, так бывает и в духовном порядке: делать добрые дела и сеять семена добродетелей с трудом и подвигом многим есть наше дело, но чтоб Бог оросил сие дождем благодати Своей и Своего человеколюбия и сделал бесплодную землю сердца нашего плодоносною — сие есть дар и милость единого Бога. Он Божественною благодатию орошает семя слова, посеянного в сердцах наших, проращивает его и возращает, да будет в древо великое, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова (Еф. 4, 13).
Итак, надлежит тебе, пастырю овец Христовых, стяжанною иметь всякую добродетель, и телесную, и духовную, так как ты — глава прочего тела братий, чтобы братия смотрели на тебя, как на первообраз добра, и отпечатлевали в себе самих добрые и богоподобные черты твои. При этом и труба твоя да не знает никогда покоя, но непрестанно да издаст глас: одним братиям предсказывай меч, то есть гнев Божий, грядущий на упорных сынов противления, чтоб их исправить или, если не послушаются, свою душу избавить от страшного гнева Божия; других вразумляй, учи и подвигай на всякое добро; но и тех, которые требуют обличения и укора, не оставляй без внимания, но обличай их благовременно и безвременно, запрещай им и всячески старайся отклонить их от недобрых поступков, как заповедует тебе божественный Павел. Милостивость свою являй равно ко всем братиям и любовь тоже одинаковую имей ко всем, но честь воздавай каждому по добродетели его как подобает и мужу добродетельному и духовному не предпочитай даже и того, кого первым имеешь по устроению монастыря. Эти строители дел монастырских состоят в чине седьми диаконов, о коих говорит книга Деяний апостольских; они же суть и как служебные духи, посылаемые в служение (см.: Евр. 1, 14), и если исправляют свое служение верно, без всякого лукавства, как и оные семь диаконов, то получают от Бога великое воздаяние и в сей жизни, и в будущей. Но которые подвизаются в молитве и безмолвии и в учении словом и упражняются с терпением в добродетелях и добрых делах, те вместе с тобою состоят в чине апостолов. Этих братий тебе следует иметь помощниками в благовестии духовного учения своего и в восприятии на себя тягот братий, чтоб они облегчали труды твои, так как они среди братий суть как камение многоценное. Не ищи покоя телесного или какого-либо утешения. И ночи, и дни иждивай на попечение о вверенных тебе от Бога душах, да не попадет какая-либо из них в зубы врага, быв побеждена или злою похотию, или неразумным гневом, или помыслами тщеславия, но соблюдай все свое стадо целым и безущербным, стараясь представить его Пастыреначальнику Христу Богу все плодоносным, исполненным добродетелей и просвещенным божественным ведением, чтоб ни одной овцы не было, которая имела бы струпы и раны, или была бы лишена какого члена, или казалась бы захирелою. Если будешь всегда держать такое попечение о братиях, то спасешь многих, делая их совершенными, не имеющими недостатка ни в чем добром, и принося их Христу своему всех непорочными, всех чистыми от нечистых дел. За это сподобишься ты получить от Бога великое воздаяние, будешь вселен в скинии апостолов и пастырей Христовых и вечно царствовать с Самим Сыном Божиим. Посему жизнь твоя должна быть пред лицом братий и отцов как некий образец, чтоб братия брали с него пример. Не люби вещей, ни славы, ни удовольствий и утех, ни трапез с яствами многими и винами, ни щеголеватых одежд. Не будь тщеславен, гневлив, бранчлив, злопамятлив и не воздавай злом за зло. Но будь нестяжателен, ненавидь показливость[25], почет и всякое удобрение плоти. Будь смирен, нищ духом, сокрушен, тих, кроток, безгневен, несребролюбив, умерен, покоен, благочинен, терпелив, воздержан, немногопопечителен, неусыпен, усерден, ревностен. Пекись о душах, кои имеешь под своим смотрением, как о собственных членах, и будь каждый день готов живот свой положить за них, если потребуется, и никакого дела мира сего не предпочитай любви к братиям. Так как ты всем другим предпочтен и поставлен пасти словесных овец Христовых, то надлежит тебе, по слову Господа, быть ниже всех мудрованием и смирением, еже по Богу; как сильному — носить немощи немощных, как врачу — врачевать болезни братий, которые заболевают душою, как пастырю — возвращать опять в стадо овча отбившееся и заблудшее; то, которое хорошо, старайся сделать преуспевающим в добродетелях, а которое паршиво и не подает надежды на уврачевание, то отдели от стада, чтоб не запаршивели и другие овцы. Подвизайся, чадо мое о Господе, со всем усердием умножать стадо Христово. Да не искусит тебя желание покоя и удобрения тела, стремление собирать монастырские вещи в собственное употребление, а не для братий. Не люби часто выходить из монастыря; довольно для тебя выйти однажды в месяц по крайне нужным потребам монастырским, прочие же пусть исправляют помощники твои, чтоб не иметь тебе развлечений, но беспрепятственно заниматься составлением поучений и наставлений братиям, в попечении о душах их. Не готовь для себя разные избранные яства, а для братий какие похуже, ничтожные и без приправы; не делай также так, чтоб самому пить хорошее вино, а братиям подавать закисшее; но пусть будет у вас трапеза общая, и для тебя, и для братий, или растительная, или рыбная по воскресениям и праздникам, кроме разве когда случатся у тебя друзья или болезнь. Твоим послушанием да будет попечение о душах братий; прочие же послушания монастырские раздай благочестивым и богобоязненным братиям, испытывая их на всех хозяйственных службах, по преданию преподобного отца нашего Феодора Студита. Не гневайся на братий без какого-либо повода, причиняющего вред душе, лучше кротким словом учи их, как надлежит им держать себя в среде братства. Юным и новоначальным повелевай наипаче быть скромными, чтоб они не причинили вреда смотрящим на их продерзость и беспорядочные ребяческие дела. Тем, которые уже долгое время живут в подвиге, внушай терпеливо сносить искушения, смиренномудрствовать, плакать, прилежать молитве и служить добрым примером для других в исполнении заповедей. Иеромонахов учи благоговению, безмолвию, размышлению о Божественных писаниях, изучению апостольских правил и преданий, точному познанию догматов веры, чистоте сердца, непрестанной молитве и сокрушению и тому, чтоб они с великим страхом стояли пред святым престолом, были для всех братий словом и делом, божественною солию и светом и имели в себе слово жизни. Если иной раз нужно будет по благословной причине явить гнев против беспорядочных братий и вразумить их жезлом наказания, чтоб они отстали от худого какого-либо навыка, не худо и это и не необычно в Церкви Христовой. Свидетель слова сего Сам Господь Иисус, Который, сотворив бич от вервий, бил им непокорных иудеев за то, что дом молитвы превратили в торжище; трапезы меняльщиков опрокинул и пенязи рассыпал (см.: Ин. 2, 14–16). Ибо всякое дело, которое делается для того, чтобы или помешать злу и уничтожить его, или помочь добру и добродетели и защитить их, похвально и богоугодно. Монастырские вещи храни добре, как посвященные Богу, почему за самую малую имеешь дать отчет Богу. Родителям своим и родственникам помогай так же, как и другим бедным, доставляя им только потребное для жизни. Не пропускай без внимания и исправления ничего, даже малого, что бывает не по заповеди Божией и служит к извращению апостольских и соборных правил и постановлений, к осуждению и бесчестию Евангельской жизни и к унижению монашеского чина для того одного, чтоб показать себя кротким и чтоб люди похвалили за то, но, подражая Христу и Богу своему, ревностно, с жаром, но без страсти гнева восставай против всего такого и защищай, сколько можешь, заповеди Божии и священные каноны. При этом старайся благоустраивать и помыслы каждого и заповедуй, чтоб благоговейно и почтительно держали себя пред святым престолом и священными сосудами храма. Только иереям, освященным и благоговейнейшим монахам, которые причащаются Пречистых Таин, позволено отцами Церкви нашей входить во святилище и касаться священных сосудов. Но прочим братиям, особенно бесчинно ходящим, надлежит запрещать входить в алтарь и касаться святых сосудов. Ведай добре, что правосудный Бог нередко пресекает жизнь тех, кои презирают сии вещи, кровь же их всеконечно взыщет Он от рук твоих, потому что ты небрег о них, допустил их оказать презрение к Божественному.
Все сказанное мною и многое другое больше сего надлежит тебе знать до точности, как пастырю стада Христова, и исполнять то со всем усердием, во спасение овец своих. Почему, если сознаешь, что ты достиг в такую меру и получил такие дарования, что все, приближающиеся к тебе, просвещаются светом добрых дел твоих и божественной премудрости и разума, сияющих в тебе, паси с дерзновением овец Христовых мудрым словом благодати, дарованной тебе Богом, как я заповедал тебе прежде, и изводи агнцев Христовых питаться на пажитях спасительных Его заповедей, пока вырастут и достигнут в меру возраста исполнения Христова, — и получишь от Него великую награду, сделан будучи сопрестольником и сожителем святых апостолов. Если же ты не таков, то удержись от такого дела и всю заботу обрати на себя самого. Послушай в этом меня, от души желающего спасения тебе. Ибо Бог наш есть огнь поядающий и истребляющий (ср.: Мал. 3, 2). Ему подобает всякая слава, честь и поклонение во веки веков. Аминь.
Слово 11
Возлюбленный мне в Господе! Я принял тебя на лоно свое, когда ты пришел ко мне, с теплым усердием преподал тебе истинное учение, с немалым трудом возообразив тебя в образ Христов чрез покаяние, и возродил чадом духовным с великим терпением, многими попечениями и каждодневными слезами, хотя ты не знал ничего из этого, испытанного мною ради тебя. Это и не дивно. И дети, находясь в утробе, нимало не чувствуют печали матери своей, ни болезней, какие терпит она во время рождения их. Но когда родятся, естественно хватаются за груди матерние, насыщаются молоком, исходящим из них, и, питаясь таким образом, мало-помалу растут и тогда уже познают матерь свою, родившую их, и начинают почитать ее и любить чрезмерно; и хоть она бьет их, хоть бранит, они все к ней бегут с полною любовию; не могут они подумать, чтоб она ненавидела их и отвращалась от них душою своею, но что бы она им ни делала, думают, что делает то для того, чтоб научить их разуму. Также и отца своего наконец познают они и начинают отличать от других, почитать и слушаться, не по естественному только закону, но и по законам, которые даровал человеколюбивый Бог.
Таким образом, родители являют подобающее о детях попечение, а дети воздают родителям благорасположением и покорностию достодолжное и, живя с ними, бывают научаемы наказанием и учением Господним. Но если родители не оказывают должного попечения о детях, не учат их разуму, не внушают им добрых правил, то души детей всеконечно взысканы будут от рук их. И, напротив, если дети по дерзости и бесчинству будут презирать родителей своих, не станут слушать наставления и исполнять повеления их, то хоть и не будут они преданы за то на временную смерть, как определяет ветхий закон, но несомненно преданы будут огню вечному и тьме кромешной. Об этом явно возвещает нам все богодухновенное Писание, и мы, будто глухие, не слушаем того, а если и слушаем, не исполняем, как будто и не слышали.
Таковым я не имел и не имею никакой охоты говорить что-либо или писать, особенно слыша, что Господь и Бог наш сказал ученикам Своим: Если Меня гнали, будут гнать и вас (Ин. 15, 20); и опять: Если хозяина дома назвали веельзевулом, не тем ли более домашних его (Мф. 10, 25). Но как, несмотря на то, Он все же послал их к нам, языкам, говоря: Идите научите вся народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам (Мф. 28, 19), и потом присовокупил еще к сему: Кто будет веровать и крестится, спасен будет, а кто не будет веровать, осужден будет (Мк. 16, 16), то я расположился написать любви твоей на память, что для тебя благопотребно и полезно. И это потому особенно, что преодолевает меня, как отца чадолюбивого, крепкая к тебе любовь, не дозволяя мне сносить, чтоб ты, духовный сын мой в Господе, проводил жизнь свою так, как живешь. Теплое к тебе расположение нудит меня снизойти к тебе и пред очи твои предложить истину Божию, даже если напишу то же, что каждый день читаешь ты сам и что соблюдать заповедует нам Божественное Писание.
Может быть, ты спросишь меня: если ты обещаешься сказать мне, что я уже знаю и чему учит нас Божественное Писание, то для меня достаточно этого последнего, для чего еще и ты хочешь писать мне о том же? На это послушай, сын мой, вот причина или, лучше, причины, побудившие меня писать к тебе. Делаю это я, во-первых, для того, да не буду осужден, как осужден был оный раб лукавый, который скрыл талант господина своего, и да не услышу и я, когда в день Суда взыщет отчета от меня Владыка мой: Лукавый раб и ленивый! …Надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, пришед, получил бы мое с прибылью (Мф. 25, 26–27). Во-вторых, для того, чтоб оставить тебе, сыну моему возлюбленному, то, что имею тебе сказать как наследие: все это идет от отцов и праотцев наших духовных, но принято прежде мною и передается тебе; не задерживаю, прими отцовское наследие, мне же, как чадо благодарное, воздай, если рассудишь, вящею любовию. В-третьих, для того, чтоб показать тебе, сыну моему искреннему, сколь великое богатство духовное предано мне духовным отцом моим, породившим меня чрез покаяние благодатию Духа Святого, чтоб, не зная сего, ты как-нибудь не стал презирать меня, духовного отца своего, как бедного, ничего не имущего и ничего не стоящего, подумав, что не наследовал от меня никакого ценного наследия. В-четвертых, и это важнее всего, для того, чтоб, презрев меня, ты не оказался виновным на Страшном суде Господнем, если Богу благоугодно будет твое уничижение меня и слова моего вменить в уничижение Себя и слова Своего. В-пятых, для того, чтоб и другие услышали слово истины, как теперь, так и после, и плод принесли потом, кто тридесять, кто шестьдесят, кто сто, если примут его в сердце свое, как семя; если же не примут его, чтоб мне остаться неповинным в крови за души их.
И в духовных вещах бывает так же, как в чувственных. Каждый из принявших богатство от предков оставляет потом одним наследство, другим дары, как-то: детям, друзьям, слугам, а сверх того, во исполнение заповеди Божией, раздает из имения своего бедным, сколько хочет, и каждый из получивших что-либо дает отчет, как распорядился тем, что получил. Таким же образом и получившие духовный дар от Бога долг имеют неоскудно передавать его прежде других детям своим духовным, потом друзьям, знаемым и слугам, а далее и посторонним, богаты ли они или бедны, слово ли премудрости кто получил, или слово разума, или дарование исцелений, или предстательство о душах, или силу помогательную, или рассуждение управительное. И всякий из тех, которые учат или делают что-либо для других, пусть ведает, что никто из них не будет похвален и не получит воздаяния за то, что делает, но строго будет истязан, осужден и наказан за все, что пропустит сделать.
Итак, не принимай ты, прошу тебя, диавола, когда он придет и начнет внушать тебе, будто я пишу это тебе напоказ, из человекоугодия. Сам ты знаешь очень хорошо, что тот, кто действует в таком духе, не только губит мзду свою, как торгующий словом Христовым и продающий его, но и будет предан на мучение там, где плач и скрежет зубов. Знай же при сем, что вместе с ним будут осуждены и те, которые осуждают его, ибо слышишь, что говорит Господь: Не судите, да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким будете судимы, и какою мерою мерите, такою и вам будут мерить (Мф. 7, 1–2). Об этом подумай, брате мой, вспоминая притом и слово Апостола, который говорит: Повинуйтесь наставникам вашим и будьте покорны, ибо они неусыпно пекутся о душах ваших, как обязанные дать отчет, чтоб они делали это с радостью, а не воздыхая, ибо это для вас неполезно (Евр. 13, 17), — и слово Господа, Который каждодневно взывает к нам во Святом Евангелии: Кто принимает вас, принимает Меня (Мф. 10, 40), и: Слушающий вас, Меня слушает, а отвергающийся вас, Меня отвергается (Лк. 10, 16), — и, ревнуя о спасении своем со страхом и трепетом, слушайся меня и внимай слову моему. Пусть не говорит тебе помысл твой, что это сказано только об апостолах и что их одних обязаны мы слушать, но вонми, что опять говорит к ним Христос Господь: Что вам говорю, говорю всем (Мк. 13, 37). Кому это всем? Тем, которые имеют уверовать в Меня посредством учения вашего и будут хранить заповеди Мои так же, как и вы.
Вонми, прошу тебя! Владыка наш Бог, избрав Себе учеников и апостолов, открыл им и вверил все тайны Своего домостроительства, сокровенные от века, потом даровал им Духа Святого и послал их, говоря: Идите научите вся народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам (Мф. 28, 19–20). Апостолы пошли, учили и проповедовали слово Божие, и многие народы уверовали во Христа, и Церкви верующих учредились в городах. Когда какой-нибудь апостол, учредив где-либо Церковь, имел намерение оставить тамошних верующих, чтоб идти в другие места, города и селения, то рукополагал для них вместо себя епископов и иереев и их оставлял им учителями, отцами духовными и руководителями. Эти опять, приближаясь к смерти, избирали на такое служение других достойных, рукополагали их и оставляли вместо самих себя. Так шел по преданию такой порядок, пока до нас дошел, и законоположение такое действием Святого Духа соблюдается даже доныне. Равным образом, чрез посредство этих же лиц, дошли до нас и все предания и учения, которые апостолы приняли от Владыки всех и Бога нашего. Но как стадо Христово размножилось и народ верующих стал бесчислен, то благодать Духа Святого устроила, чтоб к архиереям и иереям прибавлены были еще и игумены, и другие духовные отцы (из иночествующих), которые делами показывают твердую веру во Христа, истинного Бога нашего, имеют в себе благодать Святого Духа, чтоб и они сопастырствовали вместе с теми и содействовали во спасение тех, которые желают спастися.
Если теперь кого-нибудь из этих пастырей наших, архиереев, иереев, учителей, игуменов и отцов духовных, которые хранят учения и предания святых апостолов и преподают нам, если кого-нибудь из таковых мы дерзнем как-нибудь презреть и преобидеть или не принять в дом свой и слова его не послушать, вменяя его ни во что, то не самого ли Павла, не самого ли Петра и не весь ли хор апостолов изгоним мы в таком случае? А кто их изгоняет, не оказывает ли презрения к Самому Господу нашему Иисусу Христу и Отцу Его? Ибо мы чтим апостолов не просто как людей, но потому, что они пришли и проповедали Сына Божия, на землю сошедшего, да спасет род наш, и потому, что Им были посланы соделать нас сынами Богу по благодати, наследниками вечной жизни и причастниками неизреченных благ, посредством проповеди Евангелия и святого крещения. Если б не вручил им Господь преподать нам все сие, они и не преподали бы, и были бы, таким образом, как и все прочие человеки.
Поэтому надлежит нам со всем усердием, тщанием и вниманием, со всею бдительностию и многими молитвами блюстись, чтобы не напасть на какого-либо прелестника, или обманщика, или лжеапостола, или лжехриста, но обрести руководителя истинного и боголюбивого, который имел бы внутрь себя Христа и точно знал учение, правила и постановления святых апостолов и догматы святых отцов, или, лучше сказать, который бы знал волю и тайны Самого Владыки и Учителя апостолов — Христа. Такого учителя надлежит нам взыскать и обрести, который сначала слышал бы все это в слове и научился тому со слов, а потом научен был всему таинственно и во истине Самим Утешителем Духом чрез деяние и опыт; так чтобы и он сподобился услышать от Самого Христа Господа, научившего апостолов: вам дано знать тайны Царствия Небесного (Мф. 13, 11). Если взыщем — конечно, и найдем, ибо не неправеден Бог и не радуется Он о погибели человеческой, но, как написано, так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего Единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную (Ин. 3, 16). Если Он на смерть предал Сына Своего Единородного, да мы спасены будем чрез Него, то возможно ли, чтобы, когда мы просим Его послать нам или, лучше, явить нам какого-либо истинного раба Своего, который поруководил бы нас в деле спасения и научил знать волю Его, возможно ли, говорю, чтобы Он скрыл от нас такого человека и лишил нас чрез то неложного руководства? Нет, нет! Это никак невозможно. Сему веровать да научит нас случившееся с сотником Корнилием. Он был муж благочестивый и боящийся Бога со всем домом своим, творивший много милостыни народу и всегда молившийся Богу. Он в видении ясно видел около девятого часа дня ангела Божия, который вошел к нему и сказал ему: Корнилий! Он же, взглянув на него и испугавшись, сказал: что, Господи? Ангел отвечал ему: молитвы твои и милостыни твои пришли на память пред Богом, итак, пошли людей в Иоппию и призови Симона, называемого Петром, он гостит у некоего Симона кожевника, которого дом находится при море (Деян. 10, 2–6).
Видишь ли, как хорошо я сказал, что надлежит нам употребить все усердие и тщание, чтоб обрести истинного ученика Христова? И заметь при сем, что говорит Писание: Корнилий — муж благочестивый и боящийся Бога со всем домом своим. Не себя только одного держал он в страхе Божием, но и всех живущих в доме его научил бояться Бога. И сие хорошо и угодно Спасителю нашему Богу (1 Тим. 2, 3), да печется всяк не о том одном, что ему собственно полезно, но и о том, что полезно всем, живущим вместе с ним. Таким образом сотник оный, прежде чем научен был апостолами, уже исполнял заповедь апостольскую, которая повелевает: Никто не ищи своего, но каждый пользы другого (1 Кор. 10, 24). Творил он также и милостыни многи и Богу молился день и ночь и таким образом прежде, чем уверовал, явно исполнял заповедь Господа нашего и Бога, которая повелевает: бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение (Мф. 26, 41), и еще: Просите, и дано будет вам, ищите и найдете, стучите, и отворят вам (Мф. 7, 7). Видишь, что делал этот неверующий еще во Христа и почти язычник? Не слышал еще он слова благовестия, а уже усердно исполнял заповеди Евангельские, прежде чем научен им был от кого-либо. Просил он посредством благоговения — и получил; искал посредством милостыни — и нашел; толкал посредством поста и молитвы — и отверзалось ему. Пошли, — говорит, — в Иоппию и призови Симона, называемого Петром. Се чудный дар! Се дивное облагодетельствование! Он гостит у некоего Симона кожевника, которого дом находится при море. Видишь, как ангел открыл ему не только имя руководителя, но и имя того, кто принял его в свой дом, даже место дома, в коем он нашел себе пристанище? И это сделал ангел для того, чтоб Корнилий не обманулся и не призвал другого кого вместо Петра и не попал на волка вместо пастыря.
Если и ты хочешь показать себя истинным, верным и избранным учеником Христовым, живи такою же жизнию, делай такие же дела, припадай к Богу в молитвах своих таким же образом — и Он отверзет очи души твоей, чтоб и ты увидел такого человека, как Корнилий увидел ангела. Подражай хоть неверному, ты, провозглашающий себя верным, язычнику и ненаученному, ты, именующийся чадом христианства, воспитанный в учении апостолов и высоко умствующий, когда услышишь глумления невежд. Подражай сотнику, ты, пользующийся властию только в доме своем, и всячески попекись исправным явить хоть себя самого и этих немногих, сущих под тобою и во власти твоей. Если же ты презираешь эти дела, находящиеся во власти твоей и в произволении твоем, нерадишь о заповедях Божиих, тебе ведомых, не печешься об исполнении их и не ревнуешь о том, чтоб явить исправным себя самого и тех, кои под властию твоею, то скажи мне, как Бог покажет тебе учителя, который научил бы тебя совершеннейшему и высшему? А если Бог не покажет тебе его, как можешь ты сам найти его или узнать? Как примешь его без сомнения, как святого? И как получишь потом (за такое приятие) мзду праведного и святого? Нет, нет! Нельзя сему быть. Только тем, которые бывали усердны к Богу и, заботясь о спасении своем, начинали сами от себя делать все, способствующее сему спасению, сколько то было для них возможно, взыскивали Бога и делали всякое добро, только таким как всегда являл, так и теперь являет Бог апостолов, пророков, праведных и святых, и они узнавали их и принимали, воздавали им честь, как учителям благочестия и посланникам Божиим. Почему и слова их соблюдали, как законы Божии, и мзду получали в меру тех, коих принимали. И ныне, если обретутся где-либо таковые, приемлемые и приемлющие, всеконечно и ныне сии последние приемлют мзду в меру первых.
А тех, которые презирают других и, думая о себе, что они крайне мудры, пребывают в беспечности и нерадении и не просят Бога, как Корнилий и подобные ему, в усердных молитвах, с милостынями и постом, особенно ныне, когда мы все почти, сызмальства научаясь у пророков и апостолов воле Божией и всему душеспасительному, думаем, что уже не имеем более ни в чем нужды, — таковых, говорю, Бог оставляет пребывать в том самопрельщении, в которое впали сами по своей вине. Они, будучи омрачены тьмою своих страстей, похотей и пожеланий и ходя в сей тьме, как в глубокой ночи, на таких же и учителей попадают. И естественно. Потому что властитель тьмы имеет, конечно, у себя учеников и слуг таких, которые ходят в сей тьме; на них-то попадают подобные же им и принимают их с радостию, находя их по мыслям себе, и учатся у них тому же, что сами наперед предызбрали и что порешили делать на пагубу себе. И кто не знает, что диавол с самого начала поднял против пророков лжепророков, против апостолов — лжеапостолов, против святых учителей — лжесвятых и лжеучителей и что он всеми мерами подвизается прельщать нерадивых лжесловием, чтоб низринуть их в ров пагубы? От таковых предостерегает нас и Апостол, говоря: Умоляю вас, братия, остерегайтесь производящих разделения и соблазны, вопреки учению, которому вы научились, и уклоняйтесь от них, ибо такие люди служат не Господу нашему Иисусу Христу, а своему чреву и ласкательством и красноречием обольщают сердца простодушных (Рим. 16, 17–18). Итак, те, которые желают избежать таковых, как завещает Апостол, должны для сего удаляться от дел тьмы, ибо пока кто порабощен таким делам и ходит во тьме, дотоле не может он избежать таких учителей и не может прийти на свет учителей истинных.
И ты, духовное чадо мое в Господе, слыша Божественное Писание, которое говорит: Горе тем, которые мудры в своих глазах и разумны пред самими собою! (Ис. 5, 21), со страхом и трепетом внимай тому, что здесь изрекается, ибо слово это к душевному спасению. И если хочешь улучить истинного учителя, мужа святого и духовного, не рассчитывай, что можешь узнать его сам собою, своим рассмотрением, потому что это невозможно. Но прежде всего другого, как я сказал уже, подвизайся в добрых делах, в милостынях, в пощении, молитве и молении непрестанном, да будет тебе помощником и содействователем в этом Бог.
Коль же скоро с помощию Божиею, по благодати Его, сподобишься найти такого, покажи к нему крайнее внимание и всякое ему благоугождение, великое смирение и благоговение, высокое почитание и веру чистую и несомненную. Чего ради? Ради того, чтоб, к несчастию, не заслужить тебе иначе вместо мзды казнь и муку. Ибо о таковых сказал Спаситель наш и Бог: Кто принимает вас, принимает Меня (Мф. 10, 40); Отвергающийся вас Меня отвергается (Лк. 10, 16). Итак, надлежит нам принимать таковых, как Самого Христа, ибо то, что бывает оказываемо им, возносится к Самому Владыке Христу и Богу нашему, и Он Себе то присвояет и на таком имеет счету, как бы Он Сам лично принимал все то, и, напротив, то, что бывает оказываемо лжеучителям, возносится к самому антихристу, и которые их приемлют, приемлют самого диавола. И пусть никто не отговаривается, что не знает таковых, говоря: «Как могу я распознать их? И я человек, а никто из людей не знает, что кроется у другого на душе, кроме духа, живущего в нем». Никто не бери этого изречения в благословный предлог, ибо, если бы невозможно было распознавать таковых, Господь не дал бы такой заповеди: Берегитесь лжепророков, то есть лжеучителей, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные, — и не прибавил бы: — по плодам их узнаете их (Мф. 7, 15–16).
Если теперь Господь наш Иисус Христос истинен, как воистину есть истинен, то очевидно, что мы можем распознавать таковых из того, что они говорят и что делают. Итак, покажем наперед плоды истинного Святого Духа, тогда объявятся сами собою и плоды противоположного Ему, духа злого, а по плодам этим мы очень хорошо можем потом распознавать, какие учителя суть истинные, святые и праведные, а какие не таковы, но лишь притворяются таковыми. Я ничего не буду говорить от себя самого, но все со слов Спасителя и святых апостолов Его, коими попытаюсь удостоверить твою любовь, что указываемые мною признаки истинных и ложных учителей истинны и удобопознаваемы для нас. Слушай же, что говорит Господь наш Иисус Христос: Блаженны нищие духом… блаженны плачущие… блаженны кроткие (Мф. 5, 3–5). И опять: Любите врагов ваших… благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас (Мф. 5, 44). Слово праздное да не исходит из уст ваших: Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда (Мф. 12, 36). И еще: Если не обратитесь и будете как дети, не войдете в Царство Небесное (Мф. 18, 3). В другом месте говорит Он опять: По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13, 35). Еще: Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу, а славы, которая от единого Бога, не ищете? (Ин. 5, 44). Ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится (Лк. 18, 14). Не говорит, что вознесен будет мирскою славою, но дает обетование, что он будет возвышен таинственно духовным неким изменением. Вот что вслух всем нам каждо-дневно взывает Господь наш и Владыка Христос. Послушай теперь, что говорит и апостол Павел: Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5, 22–23). И опять: Любы не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего… все покрывает… все переносит. Любовь никогда не перестает (1 Кор. 13, 4–8). Послушай также и Иоанна Богослова, который говорит: Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей (1 Ин. 2, 15). И еще: Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца, а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей (1 Ин. 3, 15). Дети Божии и дети диавола узнаются так (1 Ин. 3, 10), то есть из любви и ненависти. Любящий Бога любит и рожденных от Него, то есть братий своих, а ненавидящий кого-либо из братий своих, сей от диавола родился, и любви Божией нет в нем. По таким признакам умеющие рассуждать могут различать, кто сыны Божии и кто сыны диавола; и плоды Святого и Всеблагого Духа суть те, какие мы указали выше.
Надлежит теперь нам показать и плоды злого духа, чтоб, зная их, вы могли различать свет от тьмы, сладкое от горького, добро от зла. Внемлите же опять, что говорит Господь и Бог наш: Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые (Мф. 7, 18). И опять: Добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое (Лк. 6, 45). Еще: Кто нарушит одну из заповедей сих малейших и научит так людей, тот малейшим наречется в Царстве Небесном, а кто сотворит и научит, тот великим наречется в Царстве Небесном (Мф. 5, 19). А о книжниках и фарисеях что говорит Он? Связывают, — говорит, — бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть их; все же дела свои делают с тем, чтобы видели их люди; расширяют хранилища свои и увеличивают воскрилия одежд своих; также любят предвозлежания на пиршествах и председания в синагогах и приветствия в народных собраниях, и чтобы люди звали их: учитель! учитель! (Мф. 23, 4–7).
Итак, когда увидишь, что кто-либо делает такие дела, заботливо ищет славы человеческой и беззаботно преступает заповеди Божии, чтоб угодить людям, то знай, что это прелестник, а не истинный учитель. И Апостол говорит: Если между вами зависть, споры и разногласия, то не плотские ли вы? (1 Кор. 3, 3). Плотской же и душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием (1 Кор. 2, 14). Но кто не приемлет Духа Святого, тот явно и не имеет сего Духа в себе, а кто Духа Святого не имеет, тот и не Христов, как утверждает тот же Павел, говоря: Если же кто Духа Христова не имеет, тот и не Его (Рим. 8, 9).
Слышал, кто Христовы и кто антихристовы? Можешь отсюда наверное заключить, что внимательные легко могут распознавать добрых и злых. А невнимательные не только других людей, но и самих себя не знают. Ибо когда кто так опутывает себя заботами и хлопотами о житейском, как бы был бессмертен в этом мире, день и ночь занят бывает одними мирскими делами и всякие изобретает способы, как бы побольше разбогатеть, и при этом строит домы добрые и многоценные, набирает множество слуг, коней и мулов, накупает серебряных сосудов, златотканых одежд, дорогих ковров и всякое другое, доставляет себе плотское наслаждение и успокоение, то скажи мне, можно ли показать, что такой знает самого себя? Нет, чадо мое духовное, нет, наверное не знает он ни себя самого, ни того, что делает. Знает он себя лишь настолько, чтоб сказать, что это он, а не другой кто; но дела его показывают, что он не знает, что он такое есть, не знает своего душевного состояния и не понимает, что делает. Он так живет, как бы был бессмертен; устами говорит: мы нынешние, а не завтрашние — и тут же на деле заготовляет всего так много, что того не израсходуешь и в десятки лет; гласно исповедует, что блага мира сего ничто, а между тем за маленькую какую-либо и ничтожную вещь заводит споры и ссоры с братиями своими; философствует, что он пыль и прах, а между тем всегда одевается пышно, показывая тем, что он гораздо выше всех других людей; слышит Божественное Писание, которое провозглашает горе тем, которые лежите на ложах из слоновой кости и нежитесь на постелях ваших (Ам. 6, 4), а сам со всею заботливостию назирает, чтобы кровать его была самая великолепная, постель самая пышная и стол обиловал всякого рода дорогими яствами. И это выказывает он не только пред подобными ему мирянами, но и пред монахами, бывающими у него, которые не только не дивятся всему этому, а, напротив, жалеют о тех, кои имеют то, и оплакивают их неразумие, видя, как они величаются тем, от чего следовало бы им наипаче приходить в стыд, именно, что, тогда как братия их бедные, или, лучше сказать, Сам Христос, алчут и жаждут, они всячески утешничают и, что еще хуже, не чувствуют, что, поступая так, они свидетельствуют о себе, что суть немилосердые лихоимцы и онеправдователи бедных. Скажи же мне теперь, можно ли согласиться, что такой человек знает самого себя, знает, в каком состоянии находится по душе и каким страстям порабощен? Никак нельзя. Нет, не знает он себя, хоть и может ему казаться, будто знает. Но тот, кто не знает самого себя и своего состояния, как может познать другого и страсти его? Как можно, чтоб слепой мог рассмотреть другого и познать, слепой он или видящий? Нет, нет, это невозможно.
Прибавлю к сказанному, сын мой и брат, еще и следующее, что если кто не позаботится наперед долгим молением с милостынею, постом и бдением познать себя самого и свою немощность, то он не может познать и того, что без духовного отца, руководителя и учителя, нельзя человеку соблюсти, как должно, заповеди Божии, жить вполне добродетельно и не быть уловлену сетьми диавольскими, а кто этого не познает, тому как избежать притязательного самомнения, что он не имеет нужды в научении, совете, внушении и помощи со стороны других? И остается он исполненным гордости, не сознавая, что ничего не знает, и пребывает во глубине неведения или, вернее сказать, погибели. И этого самого не может он понять, что находится в числе гибнущих, так как это неведение то имеет свойство, что бывает каким-то густым покрывалом на умных очах души и не дает им видеть ясно истину, когда любит мир и вещи мирские. Ибо поколику ум удаляется от памятования о Боге, о смерти и о будущем суде и не помышляет о благах, уготованных праведникам, и о муках, ожидающих грешников: вечном огне, кромешной тьме и скрежете зубов, но всецело весь предан бывает заботам житейским и призрачным благам мира, богатству, славе, утехам, всему прочему, что в мире люди считают славным и светлым, — поколику, говорю, ум предан бывает всему такому, потолику он более и более грубеет, расстраивается, омрачается и некоторым образом весь покрывается непроницаемым покровом; следствием чего бывает выпадение из круга его познания заповедей Божиих и совершенное о них забвение. Почему и святой Давид, после того как, согрешивши, испытал такое зло, обратившись к Богу в покаянии, умолял Его, говоря: Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего (Пс. 118, 18).
Видишь, как закрыты были очи его? Видишь, как вопиет он к Богу, чтобы Он открыл их? Делай то же самое и ты, сын мой, и Господь не презрит прошения твоего, если будешь воссылать его к Нему от всей души твоей, но услы-шит тебя и откроет очи души твоей. И тогда, как только прозришь ты, прежде и в начале всего познаешь самого себя и состояние свое, а потом и все другое, что тебе потребно знать. Следствием этого будет то, что ты от всей души начнешь почитать несравненно высшими себя и святыми не только благочестивых и добродетельных людей, но и всякого вообще человека, большого и малого, праведного и грешного, даже тех, которые грешат явно. И сие да будет тебе и всякому другому явным знамением, что ты получил отпущение всех грехов твоих, если придешь в эту меру и достигнешь этого доброго состояния. Ибо святое смирение на этой мере находится, и тому, кто достигает сей меры, оно первым даром дает то, чтоб он думал, что из всех людей никого нет грешнее и ничтожнее его, и чтоб всем чувством души, с полным убеждением, одного себя почитал грешным и верил, что он один имеет погибнуть и быть преданным на вечные муки. Итак, чадо мое возлюбленное и брат мой, восподвизайся стяжать такое смирение и не говори: «Это невозможно для меня», ни опять: «Это идет к одним монахам, а не к тем, которые живут в мире». Ибо Христос заповеди Свои определил вообще для всех и ничего не законополагал особо для монахов и особо для мирян. И праотцы, бывшие прежде закона Моисеева, и те, которые жили после него, исполняли эту заповедь (о смирении). Слушай, что говорит Иов: Раскаиваюсь в прахе и пепле (Иов. 42, 6). И Давид: Я же червь, а не человек (Пс. 21, 7). Видишь словеса смирения? Видишь душу, которая почитает себя презреннейшею паче всякого человека, большого и малого? Подражай же и ты покаянию Давида — и стяжешь смирение его. Покаянием разгоняется облак неведения, покрывающий ум, и снемлется покрывало, лежащее на нем. Когда же просветится ум, тогда познаем и самих себя, и состояние свое, каково оно; увидим еще раны и скверны души нашей, и затем начнем не только мудрствовать и говорить смиренно, но станем стыдиться и солнца, и звезд, и всех тварей Божиих, созданных ради нас, стыдиться оттого, что прогневали Бога, создавшего все сие ради нас, и погрешили против Него, преступив не одну, а все заповеди Его. Оттого не будем сметь поднять глаза свои, чтоб посмотреть на эти твари, и станем почитать себя недостойными того, чтобы вкушать от плодов земли, сами на себя произнеся определение, что праведно будет умереть нам от алчбы и жажды. Не будем сметь также взглянуть и посмотреть на икону Христа Господа и святых Его, сознавая себя скверными, нечистыми и многогрешными. Будет нам казаться, что самим иконам стыдно от нас и дел наших; оттого не будет у нас доставать смелости приблизиться к ним и приложиться; крайне стыдно нам будет к чистому и святому прикоснуться нечистыми и оскверненными устами своими. Даже в храм Божий намереваясь войти, будем чувствовать, как объемлет нас страх и трепет, сознавая, что входим недостойные, боясь, как бы не разверзся пол храма и не низринул нас живых во ад. Сему и большему сего всегда будет поучать нас святое смирение и, изменяя нас, переустрояя и претворяя, до того проникнет все естество наше, что потом мы, хоть бы и хотели, не возможем уже подумать или сказать о себе что-либо великое и высокое. Это святое смирение удостоверит нас и в том, что без учителя не возможем мы научиться никакому добру, и тем, которые вопросят нас, говоря: Разумеешь ли, что читаешь? — оно научит нас отвечать: Как могу разуметь, если кто не наставит мя? (Деян. 8, 30, 31). Оно научит нас не вступать без проводника на стезю, которой не ведаем. Оно возвестит нам, что, желая каяться, мы не должны приступать к Богу без посредника и руководителя. Поелику, если оно побуждает нас стыдиться неба и земли и всякого творения Божия, сущего в них, со страхом и благоговением предстоять пред иконою Спасителя и святых Его, не сметь взирать на сии иконы или, приблизясь, лобызать их, не тем ли паче заставит оно нас не приближаться без посредника к Самому Творцу и Владыке всяческих Богу? Ибо хотя Он и человеколюбив, но много радуется о нашем смирении и сокрушении и очень хвалит, когда кто почитает себя недостойным приблизиться к Нему самому собою, без посредника.
Другим образом можешь убедиться в этом: Владыка наш и Бог, желая научить нас, что к Богу приближаться надлежит нам с помощию какого-либо посредника и поручителя, Сам как во всем прочем показал нам пример и образец, так и в этом Сам был первым посредником и ходатаем человеческого естества, принесши оное в Себе Отцу Своему и Богу. Потом поставил служителями сего посредничества и ходатайства святых апостолов Своих, которые и приводили ко Владыке Христу всех уверовавших в Него. Апостолы опять из числа сих уверовавших избирали достойнейших и их рукополагали в преемников себе — быть служителями того же посредничества. Эти опять (избирали и рукополагали) других, а сии — следовавших за ними. И таким образом этот чин преемственно соблюдается даже доныне. Бог не хочет, чтоб мы преступали и попирали такое Его установление и предание, но желает, чтоб мы жили по тому чину, какой Он определил для нас. Почему Господь и Спаситель как о Себе со Отцом говорит: Никто не может прийти ко Мне, если не привлечет его Отец, пославший Меня (Ин. 6, 44), и опять: Никто не приходит к Отцу, как только через Меня (Ин. 14, 6). Он так установил, что никто не приходит к вере во Святую и единосущную Троицу, если не будет каким-либо учителем научен догматам веры, также никто не бывает крещаем и никто не причащается Божественных Таин сам собою, без иерея. А кто не окрестится и не будет причащаться Пречистых Таин, тот не получит живота вечного, как Сам Господь опять определяет, говоря: Кто будет веровать и крестится, спасен будет, а кто не будет веровать, осужден будет (Мк. 16, 16), и: Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни (Ин. 6, 53). Итак, поелику без святого крещения и без причащения Божественных Таин ни один христианин не может сподобиться жизни вечной, а Таинства сии преподаются нам не чрез апостолов святых и не чрез святых отцов, бывших после апостолов, а преподаются чрез тех освященных лиц, которые теперь существуют и живут среди нас, то очевидно, что мы не можем и не должны отчуждаться от их посредничества в деле нашего спасения.
Так Бог определил, и чтоб тебе охотнее было подчиняться тому закону, содержи в мысли, что то, что преподавали верующим отцы, жившие в оные времена, то же самое преподают и нам наши отцы духовные: те крестили водою и Духом, то же делают и эти ныне; те преподавали Тело и Кровь Христову, то же самое преподают нам и эти. И как у тех, которые тогда крестили и причащали, ничего не было лишнего против нынешних, так у тех, которые теперь крестят и причащают нас, ничего нет недостающего против прежних. Учили те вере во Христа и во Святую Троицу, единосущную и нераздельную, то есть во Отца, Сына и Святого Духа, — тому же самому учат и нас ныне духовные отцы наши. Итак, явно из этого вкратце (не пишу всего, чтоб не удлинилось крайне слово мое), что то, что тогда делали для верных апостолы и чему учили их, то же самое делают и для нас ныне отцы наши духовные, — разумею, архиереи и иереи, — точь-в-точь тому же, без малейшего недостатка и ущерба, и учат нас они, и наставляют, как и те. Если же они в сем отношении ничем не разнствуют от апостолов, то они суть сыны апостолов и апостолы для нас, и те, которые не приемлют их и слов их не слушают, да слышат, что говорит Господь наш Иисус Христос к подобным лицам: Истинно говорю вам: отраднее будет земле Содомской и Гоморрской в день суда, нежели городу тому (Мф. 10, 15). Ибо что сказал Он апостолам: Кто принимает вас, принимает Меня (Мф. 10, 40), и еще: Слушающий вас Меня слушает, и отвергающийся вас Меня отвергается, а отвергающийся Меня отвергается Пославшего Меня (Лк. 10, 16), — то относится и к подобным им, преемникам их, и тем, которые теперь живут, и тем, которые будут жить после них. И, следовательно, те, которые не приемлют и не слушают их, а отвергаются, не приемлют и не слушают Самого Христа Господа, а отвергаются Его. Отвергаясь же Его, они отвергаются и Бога Отца, пославшего Его.
Знаешь, конечно, сын мой возлюбленный, что ныне, во времена сии, никто ни из мирян, ни из монахов, ни из иереев или архиереев не почитает, не любит, не боится и не приемлет никого, как апостола Божия и ученика Христова, по любви Христовой, или по заповеди, или вечных ради благ, обетованных нам; но все мы друг друга презираем и друг друга охуждаем: монахи осуждают монахов, иереи — архиереев, миряне — всех их и между собою один другого, и никто совершенно не держит в уме, что Церковь Божия, какою была в древние времена, такою пребывает и ныне, и как тогда Бог определил для нее первее апостолов, второе — пророков, третье — учителей и прочих, перечисляемых святым Павлом (см.: 1 Кор. 12, 28), так и ныне они же пребывают в лице преемников своих, предстоятелей Церкви, чтоб всякий принимал иных как апостолов, иных как пророков, иных как учителей. Мы же все это совсем позабыли, и один над другим возносимся без меры. Того, кто вчера окрестил меня, освободил от греха и порчи душу мою, исполнив меня благодатию Святого Духа, причастил Пречистого Тела и Спасительной Крови Господа нашего Иисуса Христа и соделал меня сыном Богу (что другое больше сего делали тогда для христиан и апостолы Христовы?), — на этого самого ныне я посмотреть не хочу и не приветствую его, потому что считаю это стыдом для себя; не выхожу встретить его, когда он идет ко мне, чтобы почтить его и принять приветливо, но говорю слуге своему с досадою: «Чего он там хочет? Скажи ему, что господин твой занят и не имеет времени принять его». Не говорю уже о том, что еще хуже и непочетнее этого делают не только монахам, но и иереям те самые, которые исповедаются у них и поверяют им души свои. Бывает, что иной только что изберет кого-либо себе в духовные отцы и учители посредством исповеди у него, и не спустя несколько времени, а тотчас же, как назовет себя духовным ему сыном, начинает выказывать гордость пред сим духовным отцом своим и, вместо того, чтобы быть духовным чадом и учеником, становится отцом духовным и учителем и начинает давать уроки отцу своему духовному, противоречить ему и уничижать его, если случится, что он скажет ему что-либо не по нраву его, а пройдет сколько-нибудь времени, он и совсем забывает, что есть у него духовный отец и учитель. Если же духовный отец сам ходит к нему, но не творит воли его и не поблажает желаниям его или, лучше сказать, не падает и сам вместе с ним, чтоб вместе с ним и погибнуть, то он оставляет его и находит другого, который бы последовал его плотским пожеланиям.
Таким образом все духовное у нас, как и сам ты видишь и знаешь, ныне в беспорядке находится, расстроено; чин и предание апостольские забыты и заповеди Христовы оставлены. И это бедственное зло живет в нынешнем роде, при всем том, что все мечтают о себе, что они достаточно изучили божественное, знают заповеди Божии и могут рассудить, что и как подобает им творить. И еще вот что: думая, что все нынешнее священство есть совокупность лиц недостойных и грешных, они держат, однако ж, убеждение, что благодать Божия действует и чрез них, недостойных; но, веруя, что несомненно получают дары Святого Духа как залог вечных благ, обетованных нам, посредством Таинств, совершаемых сими лицами, они, однако ж, отворачиваются от иерея, чрез посредство коего дается им это, и презирают его как грешника, недостойного священства. Также относятся они и к духовникам своим: думают, что посредством исповеди у них они получают отпущение грехов своих, а их самих считают лишенными всякой добродетели, не имеющими никакого дерзновения пред Богом и ставят их на одну линию со всеми другими людьми. Так вот в каком состоянии находятся у нас почти все: думают, что и они получают или, лучше сказать, похищают все те духовные дары, которые Бог даровал апостолам, апостолы же передали тем, которые уверовали посредством их во Христа, а достойной чести и веры тем, чрез которых подаются им сии дары, не воздают, — чести, каковую в начале апостолы воздавали Владыке Христу, потом апостолам ученики их, а этим — те, которые состояли под ними; они же питают дерзкую уверенность, будто Бог не требует от них, чтоб они воздавали ее и ныне архиереям, иереям, игуменам и духовникам своим. Будучи крещены младенцами, они полагают поэтому, что не виновны бывают, когда не воздают потом чести тому, кто крестил их, и не благоговеют пред ним, как пред духовным отцом своим. Мечтается им также, что, выучив начатки христианских догматов еще в детстве, они знают достаточно для благочестия и что потому Бог не взыщет с них за то, что они презирают учителей благочестия и не хотят более ничему научаться у них. Кажется им, что они довольно благочестивы и ведут жизнь более исправную, чем многие другие, почему надеются, что будут оправданы ради этого одного. Еще им думается, что сказать на духу грехи свои, исповедаться в них и получить разрешение от духовных отцов своих — этого достаточно для спасения и не нужно уже потом им ни веры более иметь к сим отцам, ни чести им воздавать, ни благоговения оказывать, какое подобает им, как преемникам апостолов, посредникам и молитвенникам за них пред Богом.
Таким-то образом вся вселенная ныне преисполнена этою прелестию и этим злом. Одной этой заповеди нарушение и презрение все вверх дном переворотило в Церкви Божией, повергло ее самую долу. В такое бесчиние и смятение пришла Церковь, что нигде почти не видно приличного ей благоустроения, и признака не найдешь, чтоб это было благообразно сочетанное тело Владыки. Будто мы не имеем главы Христа Господа, будто мы не братья по духу, связанные друг с другом и сочетанные благодатию Святого Духа, что не допускаем, чтоб каждого из нас в своем чине поставляли и благоустроили первостроители Церкви Божией?! От этого мы разделены и рассеяны, как бездушные частицы какого-либо вещества (как песок). Так много поработились мы пожеланиям своим, так сильно возобладали над нами похоти сластолюбия! Будучи увлечены ими к угождению себе лишь, мы раздробились, и от взаимной неприязни и гордости отвратились и отдалились друг от друга, и потеряли таким образом отличительную черту и знамение веры нашей, то есть любовь, о коей сказал Господь: По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою
(Ин. 13, 35). Если же потеряли ее, то напрасно именуемся христианами.
Скажи мне, прошу тебя, когда мы не любим духовных отцов своих, доставивших нам столь великие блага, что чрез них Бог делает нас сынами Своими по благодати, сопричастниками славы Своей и наследниками вечного блаженства, — когда, говорю, мы не любим их, не почитаем и не прославляем как должно, как должен быть чтим человек Божий, посланный к нам от Бога, — кто может поверить нам, что мы имеем любовь к прочим братьям, нашим ближним? И кроме сего, если тех, коих имеем ходатаями пред Богом и молитвенниками, кои прияли от Бога власть давать нам разрешение во всех грехах наших и примирять нас с Ним, если, говорю, не принимаем мы их с полным убеждением и верою, как святых, но смотрим на них, как на грешников, — как можем мы надеяться, что нам даровано чрез них совершенное отпущение грехов? Ибо Господь говорит: По вере вашей да будет вам (Мф. 9, 29). И точно, по мере веры нашей, насколько веруем в них, так получим и отпущение грехов наших. К тому же, если верно слово, сказанное Господом: Кто принимает вас, принимает Меня, и: Отвергающийся вас Меня отвергается (Мф. 10, 40; Лк. 10, 16), то недоумеваю, как те, которые не держат в уме своем убеждения, что мы должны не только любить всех людей, особенно же братий по духу, но еще должны принимать кого-либо из нынешних духовных мужей, как апостола Христова, чтобы чрез посредство его принимать Самого Христа, и всякое его слово должны исполнять, как бы оно исходило из уст Самого Христа, — как, говорю, и каким другим способом таковые могут принять Христа или стяжать Его внутрь себя? А между тем многие из нас даже не знают иерея, крестившего их; мы же, знающие их, отвратились от них и презрели их, как я сказал выше, а иные даже не знают, крещены ли они. Если же этого не знаем, то как можно допустить, что имеем веру, или даже считать нас крещеными? Я этого не понимаю: отца духовного мы не познали, а если и познали, то не чтим его, как отца; учителя, который учил бы нас благочестию, не озаботились приобресть, а если и приобрели, то не делаем ничего по тому, как он нас учит, но ходим и действуем, как воле нашей угодно. Что можно сказать больше этого, не знаю и не нахожу, за что и за какую вашу добродетель мог бы я назвать вас христианами?
Бедный и несчастный человек! Чего ради не чтишь ты духовного отца своего, как апостола Христова? Не вижу, говоришь, чтоб он исполнял заповеди Божии, потому и не чту его. Но это пустой предлог. Ибо, скажи мне, сам-то ты лучше его исполняешь их, что так смело презираешь его и осуждаешь? Но хотя бы ты и действительно исполнил все заповеди, и тогда не следовало бы тебе осуждать его и презирать и отвращаться от него, укоряя его в нерадении о добром житии, а, напротив, надлежало бы и тогда любить его и почитать за те блага, которые даровал тебе Бог чрез посредство его, и делать его участником в твоем телесном, чтоб таким образом хоть сколько-нибудь воздать ему за то духовное добро, которое он доставил тебе, дабы не только сохранить дарованное тебе чрез него от Бога, но и приумножить его таким образом действования. Теперь же, как сам видишь, за неверие, неблагодарность и оставление духовного твоего отца и учителя ты не только сгубил все, полученное тобою чрез него, но изгладил то самое, почему ты — христианин, и лишился Христа Господа. Ибо предположи в уме своем, что царь земной прислал к тебе какого-либо из самомалейших слуг своих, одетого бедно, в ветхие рубища, не на коне, а на плохом ослике или даже пешком, но который принес тебе грамоту за царскою печатию, написанную собственноручно царем, и в этой грамоте царь провозглашает тебя братом своим и другом и обещает спустя несколько времени сделать тебя соучастником с собою в царствовании, увенчать главу твою царским венцом и облечь тебя в царское одеяние, — скажи мне, как бы ты отнесся к этому слуге? Принял бы его и почтил, как царского слугу, и ради таких великих и истинно царских обещаний и такой светлой славы, тебя ожидающей, возрадовался вместе с ним, облагодетельствовал его по силе своей и наобещал благодетельствовать и после всегда или презрел бы его и отослал с пустыми руками и бесчестием, по тому одному, что он одет в бедные одежды и пришел пешком?! Если предположим, что ты презрел бы его таким образом и царь узнал об этом, то похвалил бы он тебя за это или бы укорил и осудил? Если б сам ты был этим царем, то не почел ли бы укором и бесчестием себе такого презрения, оказанного слуге твоему? И этого поношения его не признал ли бы поношением себе? Конечно, так бы было. Ты так разгневался бы на него, как бы он тебе самому оказал презрение, как бы в лицо тебя укоряя, что имеешь таких слуг, и сказал бы: «Кто поставил его судьею над слугами моими? Не слугу моего он укорил, что по своей небрежности носит он такие бедные и испачканные рубища, а меня самого, что я немилосерд и держу слуг в таких лохмотьях». Таким образом, ты раскаялся бы, что наделал таких обещаний этому презрителю слуги твоего ради сего самого презрения и, верно, не принял бы его, когда бы он пришел к тебе, за то, что он, дерзкий, восхитил собственный твой суд и осудил слугу твоего, которого судить ему неуместно.
Обсуди все это в себе самом, чадо мое духовное и возлюбленное, и, в совершенстве уразумев настоящий порядок вещей, постарайся быть истинным христианином не словом только, но и делом. Приобрети себе духовного отца, приобрети учителя, посредника и ходатая пред Богом. Прилепись к нему с любовию и верою, со страхом и желанием и будь с ним как бы был с Самим Иисусом Христом, да сподобишься чрез посредство его соединиться с Христом и сделаться сопричастником и сонаследником вечной славы и Царствия Его, чтоб воспевать и славить Его со Отцом и Святым Духом в бесконечные веки веков. Аминь.
[1] Св. Иоанн Кассиан. О руководстве в духовной жизни — рассуждении с советом опытнейших. Добротолюбие. Т. 2.
[2] Св. Иоанн Кассиан. О Божественной благодати и свободном произволении как производителях духовной жизни. Добротолюбие. Т. 2.
[3] То есть не даром даваемою. — Прим. ред.
[4] Свт. Игнатий (Брянчанинов). Приношение современному монашеству. Гл. 12.
[5] Прп. Кассиан. О уставе общежитий. Кн. 2, гл. 3.
[6] Прп. Симеон Новый Богослов. Деятельные и богословские главы. Гл. 32, 34. Добротолюбие. Т. 5.
[7] Прп. Симеон Новый Богослов. Слово 8.
[8] См.: Алфавитный патерик и Достопамятные сказания.
[9] См.: Прп. Иоанн Лествичник. Лествица. Слово 4, гл. 3.
[10] Прп. Исаак Сирин. Слова подвижнические. Слово 1.
[11] См.: Алфавитный патерик.
[12] См.: Четьи-Минеи, 9 июля.
[13] Свт. Игнатий (Брянчанинов). Приношение современному монашеству. Гл. 13.
[14] Прп. Симеон Новый Богослов. Деятельные и богословские главы. Гл. 33. Добротолюбие. Т. 5.
[15] Прп. Нил Сорский. Предание учеником. Предисловие.
[16] Прп. Нил Сорский. Предание учеником.
[17] Прп. Макарий Александрийский (ок. 295–395) — современник и друг прп. Макария Египетского, настоятель монастыря, носившего название Келлии и находившегося между Нитрийской горой и Скитом. Память его празднуется 19 января (1 февраля). — Прим. ред.
[18] Прп. Пахомий Великий (ок. 287–347) — основатель киновиатства, общежительной формы монашества. Приняв крещение, удалился в Фиваинскую пустыню, позже основал в Тавенне первый монастырь на началах общежития со строгим уставом. Память его празднуется 15 (28) мая. — Прим. ред.
[19] Алфавитный патерик и Достопамятные сказания. О авве Макарии Городском. Гл. 2.
[20] Свт. Игнатий (Брянчанинов). Аскетические опыты. Ч. 1. Размышление при захождении солнца.
[21] Стихира на вечерне праздника Пятидесятницы. — Прим. ред.
[22] Прп. Симеон Новый Богослов. Слова. Слово 82, 8.
[23] Прп. Симеон Новый Богослов. Слова. Слово 83, 5.
[24] Приводится в сокращении.
[25] То есть не выставляй себя напоказ, не добивайся восхищения окружающих. — Прим. ред.